|
Н.И. Никитин
Русские землепроходцы достигли
дальневосточных земель в 30х годах XVII в. Это
было время, когда после основания Якутского
острога (1632 г.), который стал важнейшим
опорным пунктом освоения Сибири, служилые и
промышленные люди совершили ряд походов
вверх и вниз по Лене и ее притокам,
приведших к важным географическим
открытиям и значительному расширению
территории Русского государства.
Знаменательным событием явился выход в 1639 г.
отряда И. Москвитина к Тихому океану.
Основав зимовье в устье Ульи, Москвитян
продвинулся вдоль морского побережья на юг
и узнал от местных жителей, что неподалеку в
море впадает большая река. Сведения о ней
поступили к русским воеводам и от лиц,
действовавших далеко от моря на Алдане,
Витиме. Река, названная впоследствии Амуром,
в этих рассказах чаще всего фигурировала
как Шилка '. По слухам, на ней было много
серебра, медной и свинцовой руды,
ископаемой краски, а главное местные
жители сеяли хлеб, необходимость в котором
особенно остро испытывали
восточносибирские города.
Интерес к «хлебной реке» еще
более возрос после попытки письменного
головы (так назывался чиновник особых
поручений при воеводах) Е. Бахтеярова в 1643 г.
добраться до нее. Его отряд из полусотни
служилых не дошел до реки, но привез новые
сведения. В Якутске узнали о ее притоке See,
населявших ее берега народах, изобилии там
хлеба, скота и соболей, получили описание
дороги на 3ею°. Воеводе П. П. Головину
показалось посильным «привести под
государеву руку» эти богатые земли, и он
снаряжает туда новую экспедицию из Якутска.
Начальником ее ставят письменного голову В.
Д. Пояркова. В «наказной памяти», полученной
им наряду с обобщением сведений об Амуре и
подробнейшими инструкциями, говорилось о
цели похода: идти для «прииску вновь
неясачных людей, и для серебряной и медной и
свинцовой руды, и хлеба» '. Поярков
должен был закрепиться на новых землях,
собрать о них точные сведения, сделать
карту рек, выяснить, какой там родится хлеб,
какие живут люди, где находятся руда и «иная
какая угода», по возможности организовать
пробную выплавку руды, а образцы прислать в
Якутск, Для выполнения этой задачи в
экспедицию отправились 132 человека, в том
числе 112 «старых» и «новоприборных»
служилых, 15 «охотников» (добровольцев) из «гулящих»
и «промышленных» людей и др. *. По
тогдашним сибирским обстоятельствам это
была внушительная сила.
Отряд отбыл из Якутска 15 июня 1643 г.,
погрузив на шесть речных дощаников хлебные
запасы, порох, свинец, пушку с полуфунтовыми
ядрами, пищали, куяки, панцири, шлемы, медь,
олово, бисер для «иноземцев» и т. п. Следуя
маршруту, указанному в инструкции, Поярков
двое суток шел вниз по Лене до устья Алдана,
после чего двинулся вверх по Алдану, через
четыре недели достиг устья Учура, еще через
10 дней его притока Гонама. Пробираться
далее пришлось с большим трудом, т. к. на
пути оказалось множество порогов. На одном
из них экспедицию постигла первая неудача:
«С казенного дощеника с кормы сорвало
государев свинец,.. и сыскать его не смогли»
Задержавшись длительное время на порогах,
отряд был застигнут заморозками, не
добравшись до Зеи. Пришлось за 6 дней пути до
р. Нюемки ставить зимовье. «Наказная память»,
предусматривая подобную задержку,
предлагала переправить запасы и судовые
снасти за волок и только там становиться на
зимовку, после чего Пояркову
предписывалось дальше идти зимой на нартах,
оставив «казну» и 30 служилых с заданием
сделать суда и весной догнать' на них
основную часть отряда °. Но Поярков,
поставив зимовье еще до волока, прожил там
две недели, оставил вдалеке от Зеи почти
весь провиант и 42 человека и продолжил путь
налегке. Это был рискованный шаг. Видимо,
глава экспедиции надеялся на местное
население.
Пройдя на нартах по Нюемке и
перебравшись за две недели через Становой
хребет, Поярков пришел на р. Брянту, а по ней
на Зек). Однако и здесь ему долго почти не
встречались люди. Лишь в устье ее притока
Умлекана служилые обнаружили небольшое
селение, где жили дауры во главе с «князцом»
Доптыулом Поярков поставил там зимовье и
стал дожидаться весны. Расспросив Доптыула,
он узнал, что ни серебра, ни «синей краски» у
дауров нет. Правда, хлеб в этих местах
действительно родился хорошо, и местные
жители занимались пашенным земледелием. Их
мирная жизнь нарушалась набегами маньчжур,
чей хан «воюет годом подвожды и потрожды» *.
Укрепившись в устье Умлекана, Поярков
выжидал.
Между тем в его отряде стала
ощущаться нехватка продовольствия, и 70
человек во главе с пятидесятником Ю.
Петровым попросили отпустить их «для
государева ясашного сбору и для корму» в
соседний даурский городок. Местные жители
при встрече с пришельцами действовали
осмотрительно. Когда отряд Петрова подошел
к острожку «князцов» Досия и Колпы, те вышли
навстречу, предоставили им юрты для жилья и
согласились платить ясак (натуральная
подать). В городок русских, правда, не
пустили. Тогда Петров вознамерился войти в
него силой, но ему не удалось это сделать, и
он вернулся к Пояркову без добычи с отрядом,
изнуренным 10дневным переходом в доспехах
по зимнему бездорожью.
Стоял январь, надеяться на скорый
подвоз запасов с Гонама не приходилось.
Оставшийся хлеб разделили «по 30 гривенок на
человека». Поскольку активных действий по
обеспечению экспедиции продовольствием
Поярков попрежнему не предпринимал,
служилым приходилось питаться «сосною и
кореньем». Дисциплина стала падать.
Озлобленные служилые начали обвинять
начальника в сокрытии хлеба. Поярков же, как
позднее жаловались казаки, их «бил и мучил
нещадно,.. а иных своими руками прибил до
смерти» °. Между тем дауры попытались
захватить русское зимовье. Поле под
острожком покрылось трупами убитых,
умерших от голода и болезней. Часть
служилых, «не хотя напрасною смертию
помереть», принялась за мертвечину, после
чего иные из них «ожили, а иные померли».
Когда с наступлением весны сошел снег,
многие стали на лугу «корень травяной
копать и тем кормитца». Однако после того,
как один из казаков разжег костер, чтобы
обогреть больного товарища, луг выгорел. К
концу зимовки хлебные запасы прибыли, но от
голода умерло 40 человек.
Вскоре отряд Пояркова двинулся
вниз по Зее. Руководитель экспедиции
записывал названия впадающих в нее рек,
расстояние между ними, род занятий жившего
по берегам населения. После того, как
казачьи суда вошли в «Шилку» (Амур),
письменный голова тщательно перечислил
состав земледельческих культур и растений,
встречающихся в земле дауров '°. Подойдя к
устью Сунгари, отряд остановился в местах,
населенных дючерами ". «Наказная память»
предписывала с Зеи и «Шилки» никуда «до
перемены не уходить и высылать ясак с
людьми в Якутск» ".. Не сумев, однако,
закрепиться на Амуре и связаться с Якутском,
глава экспедиции сам принял решение. Он
послал 26 человек узнать, «далече ли до моря».
Разведывательная группа, не выяснив ничего
определенного, почти полностью погибла ".
Тут Поярков отказался от мысли о
возвращении вверх по Зее и от намерения
вновь зимовать в «Даурской земле», решив
пройти к «морю». Тут в его записях
поярлястся новое название «Амур», Так была
им обозначена Уссури и затем Амур ниже ее
устья. Казаки плыли 2 недели через места
пятков (нанайцев). Они не занимались
земледелием («кормятся рыбою») и ясака
никому не платили. Такой же образ жизни рели
жившие ниже, вплоть до моря, гиляки (нивхи) '*.
В устье Амура отряд вновь настигла зима.
Освоившись на новом месте, русские собрали
с гиляков ясак, а также сведения о жителях
низовьев Амура и ближайших островов,
включая Сахалин '°,
Вторая зимовка тоже была
нелегкой. В начале лета Поярков вывел отряд
в Охотское море. Трехмесячное плавание
вдоль незнакомого побережья на небольших
речных судах слабо отражено в отчете, хотя
оно было одним из труднейших и вызвало
впоследствии восхищение историков . Казаки
страдали от бурь и, не решаясь отплыть
далеко от берега, подолгу обходили «всякую
губу» ". В устье Ульи начинались места,
известные из рассказов Москвитина.
Наступил сентябрь, и Поярков решил
остановитьря, отправив 6 человек в Якутск «с
отписками и чертежом» ". Здесь
служилые вновь собрали ясак. Когда третья
зима подошла к концу, Поярков оставил для
дальнейшего ясачного сбора 20 человек, а с
остальными двинулся «вешним последним
путем нартами через волок до вершины Май
реки». Спустя 2 недели они поплыли по Мае, а
через 6 дней достигли Алдана и прибыли по
Лене в Якутск 12 июня 1646 г.
По возвращении Поярков написал; «Те
землицы людны, и хлебны, и собольны, и
всякого зверя много, и хлеба родитца много,
и те реки рыбны, и... государевым ратным
людям в той землице хлебной скудности ни в
чем не будет» ". За свои «службы» он был
повышен в чине. Его донесение получило
широкую известность: А.мур был открыт для
европейцев. Доставленные з Якутск сведения
использовались во второй половине XVII в. при
составлении географических описаний и карт
не только в России, но и в Западной Европе.
Потеряв почти две трети состава, экспедиция
Пояркора не сумела присоединить Амурский
край к Русскому государству. Тем не менее
она по праву заняла важное место как в серии
географических открытий, так и в истории
освоения русскими Сибири. Ее сведения об
Амуре привлекли к себе всеобщее внимание.
Вскоре по описанным в отчете рекам поплыли
новые суда, одно за другим вырастали на
амурских берегах русские селения, руками
крестьян, служилых и «всяких чинов людей»
распахивалась плодородная земля.
Пограничный с Маньчжурией район спустя
всего три десятилетия после похода
Пояркова оказался «наиболее заселенным по
сравнению со всем Забайкальем».
Поход Пояркова стал прологом
освоения русскими Приамурья. Как его
следствие нужно рассматривать появление на
Амуре в 1650 г. Е. П, Хабарова, поселение там в
1655 г. восставших жителей Илимского уезда во
главе с Н. Черниговским и массовые
переселения русских крестьян и
промышленных людей на Амур в 70е годы XVII в.
|
