Осознает ли Запад гигантские пропорции происходящего? Никто в мировой истории не отдавал мировую монополию без борьбы. Запад начинает более внимательно следить за системой религиозных и межгосударственных отношений в Азии, за возникающими здесь новыми технологиями, привлекает к себе азиатский интеллектуальный капитал. Две крайние точки обозначили себя среди американских наблюдателей азиатского экономического броска. Одна вместе с Дж.Несбитом утверждает, что "происходящее в Азии безусловно является самым важным явлением в мире. Модернизация Азии навсегда переделает мир. За риторикой о "тихоокеанском веке" на Западе нет подлинного понимания великого поворота мировой истории, того, что подъем Азии лишает Запад монополии на мировое могущество. Сильный буддистский Китай неизбежно бросит главный вызов Соединенным Штатам и остальной международной системе.

Представители осторожной точки зрения (скажем, П.Кеннеди) призывают не драматизировать ситуацию, считая, что Азии понадобится еще очень много лет для посягательства на мировое лидерство и Запад сумеет подготовиться к решающему выяснению отношений:- "Из 2010 г. экстраполяция нынешних тенденций роста Азии будет выглядеть столь же глупой, как и страхи 60-х годов относительно советского индустриального превосходства".

В практическую плоскость встает вопрос о том, какую цену готов заплатить Запад, чтобы предотвратить китайскую гегемонию в Азии. Представители жесткой линии считают, что у Вашингтона отсутствует перспективное видение отношений США с гигантом Востока, что "администрация Клинтона не смогла с должным вниманием воспринять рождение Китая как сверхдержавы", что США должны противостоять Китаю в главных спорных (для Китая) пунктах - в Тибете и в Южно-Китайском море.

Школа политического реализма в США безоговорочно утверждает, что для создания подлинного баланса невероятной мощи Запада все его наличные и потенциальные противники должны будут сплотить свои силы. "Если Соединенные Штаты желают предотвратить китайское доминирование в Восточной Азии, они должны будут пересмотреть соответственно свой союз с Японией, развивать военные связи с другими азиатскими нациями, увеличить свое военное присутствие в Азии и увеличить возможности перемещения своих вооруженных сил на азиатском направлении. Если Соединенные Штаты не хотят противодействовать китайской гегемонии, они должны отказаться от своего универсализма, научиться сосуществовать с этой гегемонией, смириться со значительным сокращением своей способности определять ход событий на противоположной стороне Тихого океана... Величайшей опасностью для США было бы отсутствие ясного выбора и втягивание в войну с Китаем без тщательного анализа того, соответствует ли это американским национальным интересам, и без тщательной подготовки к эффективному ведению этой войны", -утверждает Хантингтон.

Формирование в Вашингтоне стратегии сдерживания Китая было бы самой большой ошибкой американской внешней политики, так как даст дополнительный шанс националистическим, милитаристским силам на китайской политической арене. Сотрудничество же с Китаем позволило бы США еще долгое время содержать значительный воинский контингент в Азии, сдерживать стремление Северной Кореи обзавестись ядерным оружием, дало бы американскому бизнесу шанс участвовать в грандиозном экономическом развитии Китая. Мировая торговля, нераспространение ядерного оружия, защита окружающей среды, осуществление таких операций, как посылка военных контингентов в регионы вроде Боснии или Ирака, зависят так или иначе от дружественности Китая.

Какая линия выйдет вперед и станет определяющей во внешней политике Запада - жесткая, умеренная или стремящаяся к компромиссу с новой Азией, должно показать скорое будущее, поскольку ритм азиатского развития феноменален и Запад должен определить свою позицию.

Вторым по значимости в Азии (с геополитической точки зрения) после быстрого подъема Китая обстоятельством является феноменальное религиозно-культурологическое и экономическое развитие Японии. ВВП этой страны в 1996 г. достиг 4,6 трлн. долл. - самый большой в регионе, второй в мире.

У Японии в 1995 г. был огромный военный бюджет в 53,8 млрд. долл. и превосходно оснащенные вооруженные силы в 240 тыс. человек. Отметим, что в 1992 г. японский парламент позволил вооруженным силам страны осуществлять миротворческие акции за пределами японских островов. Японские подразделения были направлены в Камбоджу, Мозамбик и Руанду.

Создается довольно странная ситуация: США обязуются быть гарантом безопасности своего самого свирепого конкурента, у которого (в отличие от США) бюджет находится в полном порядке. Эта определенно неестественная ситуация будет еще более осложняться по мере создания в Китае и Северной Корее ракет, способных уничтожить японские города. Ситуация примет новые очертания в случае объединения Кореи. С 75-миллионным индустриальным гигантом Токио вынужден будет искать новый тип отношений. В этом случае статичные американские войска мало что значат. Размещенные и в Южной Корее, и на Окинаве, они превращаются в зрителей огромной азиатской трансформации. Таково вероятное будущее оси американо-японских отношений в этот наступающий исторический период, когда Токио все более будет нужен Вашингтону, но уже не против Москвы.

Итак, вместо ожидаемой католико-протестантской гегемонности мир обратился в 90-е годы к тем основам, которые Запад, не переставая, крушил со времен Магеллана. Удивительная вера Запада в то, что демократически избранные правительства обнаружат непреодолимую тягу к сотрудничеству с ним, пришла в столкновение с реальностью: самый наглядный пример этому - современный Алжир (равно как Турция и Пакистан). "Надежды на тесное межцивилизационное партнерство, - писал С.Хантингтон, - такое, как ожидавшееся в отношениях России и Америки, не реализовывались". Демократические процессы в незападных обществах все более превращаются в катализаторы "обращения к национальным глубинам".

В предстоящие десятилетия подъем Азии и ислама приведет к гигантскому смещению на геополитической карте мира. XXI век будет определяться новыми расовыми и культурными силами. На протяжении нескольких столетий миром правили белые европейцы и американцы, представители иудейско-христианской традиции. Они вскоре должны будут признать в качестве равных себе желтых и коричневых азиатов, приверженцев буддизма, конфуцианства, индуизма и ислама.

Главенствующая тенденция - впервые за 500 лет планируемое отступление Запада. Временный ли это поворот самосохраняющихся мировых религиозных конфессий или найдется планетарная гуманистическая идеология, объемлющая этноцивилизационные различия? Этот вопрос будет так или иначе разрешен в ближайшие годы. Но уже сейчас достаточно ясно, что впереди не бесконфликтное получение мирных дивидендов после холодной войны, а серия жестких конфликтов, затрагивающих органические основы существования. Если относиться к ним с прежними мерками и искать однозначно классическое северо-атлантическое решение, то можно вместо эры общечеловеческих ценностей вступить в полосу планетарной разобщенности.

Для России такая ситуация таит как потенциальные опасности, так и новые возможности. При любом варианте развития событий в силу характера своего географического положения, особенностей своей культуры, религиозного и этнографического состава она может оказаться вовлеченной - даже против своей воли - в ситуацию потенциального противостояния. При этом оба складывающихся мировых полюса объективно заинтересованы в привлечении на свою сторону России.

При неблагоприятном для Запада развитии событий, активном формировании независимого центра с отчетливо проявившимся сепаратным курсом логично было бы предположить стремление Запада заручиться в будущем дружественностью России, постараться сделать ее своим официальным или фактическим союзником и, возможно, в известной мере форпостом наблюдения и воздействия как в бассейне Тихого океана, так и на северо-востоке Евразии. Нельзя исключить и возможности того, что внутренняя эволюция в России, определенное недовольство расширяющим свой военный арсенал Западом, сужающийся выбор внутреннего развития и внешней дружественности, могут привести к тому, что Китай и его партнеры будут во все более возрастающей степени рассчитывать на Россию как на потенциального партнера. Заметим, что объем внешней торговли России и Китая за последние годы увеличился существенно, нарастает, и весьма значительно, в отличие от стагнации на западном направлении, интенсивный товарообмен в приграничных районах двух стран. Объективно говоря, если Запад проявит недальновидную жесткость в вопросе военного охвата прежних российских союзников, заблокирует пути к реальному компромиссу в вопросе о расширении Североатлантического блока за счет восточноевропейских стран, то на сторону сторонников укрепления "евразийского противовеса" встанут и прежде сугубо прозападные силы. России может угрожать участь оказаться "между молотом и наковальней". Пока открыты все возможности, но при продолжении уже обозначивших себя тенденций необходимость определения выбора будет проявляться все более настойчивей.