|
Если к концу лета 1864 г. на фронтах
инициатива явно была в руках северян, то в
вопросах внутриполитических администрация
Линкольна, образно говоря, находилась в
обороне. Тактичный и мягкий (порой излишне)
президент часто оказывался бессилен против
лживых, демагогических приемов, которыми не
брезговали демократы и тем более его
противники "справа", обобщенно
именуемые "медянками". (Словом "медян-ка"
по-английски обозначается змея щитомордник,
распространенная в США, но мало известная у
нас. Поскольку американцы наделяли это
слово смыслом "ядовитая змея, жалящая из-за
угла, тайком", то в отечественной
историографии оно еще с дореволю-ционных
времен переводится как "медянка".)
Лидером демократов летом 1864 г. стал
Макклеллан, нанесший в свое время такой
ущерб военной репутации Союза. 29 августа на
съезде демократов в Чикаго Макклеллан был
официально утвержден кандидатом партии на
президентские выборы. Правда,
предусмотрительный экс-генерал сделал
хитрый шаг: он не поставил своей подписи под
антилинкольновской программой демо-кратов,
хотя и против нее не высказывался.
А Линкольн, еще в начале июня выдвинутый
республиканцами кандидатом на вто-рой
президентский срок, был в те дни крайне
подавлен. 23 августа на очередном засе-дании
кабинета министров (Линкольн проводил их
практически ежедневно, исключая лишь
выходные и праздники) президент попросил
каждого министра расписаться на чистом
листе бумаги, на оборотной стороне которого
был какой-то текст. Линкольн обещал
удивленным министрам показать этот текст
"как-нибудь попозже". Когда такой день
настал (11 ноября), выяснилось, что в записке,
в частности, говорилось: "Сегодня утром,
как и в течение нескольких последних дней,
кажется все более вероятным, что нынешняя
администрация не будет переизбрана. Тогда
моим долгом станет сотрудничество с
новоизбранным президентом в такой мере,
чтобы сохранить Союз в период между
выборами и его вступлением в должность"…
Даже в эти труднейшие для страны и лично
для него дни Линкольн думал не о со-хранении
за собой кресла в Белом доме, а о спасении
нации, о восстановлении единства страны.
Президент очень ждал "большой" победы,
надеялся на нее, но не был уверен, что она (или
они) придет до выборов. Впрочем, к тому
времени уже была добыта важ-ная победа: 5
августа в заливе близ города Мобил флот
адмирала Фаррагута разгромил эскадру южан.
Но Линкольн, не являвшийся специалистом в
военном деле, считал по-беды, одержанные на
море, менее весомыми, чем "сухопутные".
Среди последних одной из наиболее ярких
на завершающем году войны стал марш Шермана
к морю. Небезынтересно, что еще в марте 1862 г.
в английском "Волэнтир джорнэл фор
Лэнкешир энд Чэшир" и в венской газете
"Ди Прессе" была опубликована статья К.
Маркса и Ф. Энгельса "Гражданская война в
Америке", где указывалось, что для
решительного перелома в войне северяне
должны перейти к активным действиям и
нанести удар в самый центр Конфедерации, по
Джорд ясии, которая "служит ключом к
сецессионистской территории. С потерей
Джорджии Конфедерация оказалась бы раз-резанной
на две части, лишенные всякой взаимной
связи". Именно такой план и был предложен
Грантом генералу Шерману, но, к сожалению,
только в марте 1864 г., т. е. два года спустя.
Как и было условлено, Шерман выступил в
поход на Атланту одновременно с Грантом, 4
мая, во главе более чем 100-тысячной армии.
Шерману подчинялись, если говорить точно,
не одна, а три армии - Камберлендская,
Теннессийская и Огайская, во главе которых
стояли опытные генералы Дж. Томас, Дж.
Макферсон и Дж. Ско-филд. А соперником
Шермана был Джозеф Джонстон, сменивший
генерала Брэгга после раз-грома мятежников
у Чаттануги. В двух его корпусах (их
возглавляли Дж. Худ и У. Хар-ди) было к началу
кампании, по данным самого Джонстона, 41 856
человек .
Три армии Шермана неудержимо двигались
вперед, оттесняя противника к Атлан-те. Но
Джонстон, как правило, предпочитал отходить
сам, надеясь в скоротечных стыч-ках
обескровить части Шермана, вынужденного к
тому же оставлять в занимаемых го-родах
небольшие гарнизоны, а также части для
охраны коммуникаций. Джонстон не без
оснований надеялся, что со временем это
привело бы к потере Шерманом числен-ного
превосходства, и тогда-то генерал-южанин
планировал нанести северянам мощ-ный удар.
Кстати, к мятежникам подходили
подкрепления, и уже к концу мая войско
Джонстона увеличилось до 70 тыс. человек, а у
Шермана действительно людей поуба-вилось.
Маневрирование соперников напоминало игру
искусных шахматистов или поединок опытных
фехтовальщиков, чередующих разящие удары с
ловким уходом от них.
Продолжая продвигаться вперед, армия
Шермана 8 июля вышла к реке Чаттахучи,
последнему естественному рубежу перед
Атлантой. Северяне в разных местах сразу же
начали переправу на южный берег, а Шерман
уже готовил штурм города. Атланта, воз-никшая
менее чем за 30 лет до описываемых событий,
успела стать одним из крупней-ших городов
страны и индустриальным центром аграрного
Юга. В городе были ору-жейные мастерские,
швейные фабрики, шившие обмундирование для
солдат-южан, железнодорожные депо.
Стратегическое значение города для
Конфедерации было ог-ромно: с его потерей
неизбежно рухнул бы западный участок всей
системы обороны мятежников. Зная это,
Джонстон самым тщательным образом укреплял
подступы к Ат-ланте. а в это время в Ричмонде
готовилась радикальная перемена его
собственной судьбы.
Постоянные отходы Джонстона вызывали
растущее недовольство военно-политического
руководства Конфедерации и ее населения.
Пресса Севера и Юга име-новала генерала не
иначе, как "отступающим Джо". Выражал
раздражение в переписке с Джонстоном и
президент Дэвис.
Объективно замена Джонстона энергичным и
агрессивным, но вместе с тем безрас-судным и
невыдержанным Худом в известной мере
упростила задачи Шермана. 33-летний Худ уже
пострадал от своей опрометчивости: он не
раз бросался в схватку без всякой на то
надобности для генерала и в результате при
Геттисберге был ранен в руку, потерявшую
подвижность, а спустя два месяца в
чикамогском сражении лишился ноги. Впрочем,
эти тяжелые ранения только способствовали
росту популярности Худа у ар-мии и
населения Юга. Обстоятельства требовали от
нового командующего решитель-ных действий,
и Худ в течение недели с небольшим
попытался нанести Шерману три удара, каждый
раз рассчитывая сокрушить северян.
Первый удар Худ провел 20 июля. Накануне
Шерман, понимавший, что Худ будет атаковать,
решил опередить его и вечером 19-го двинул
свои армии вперед. Однако на следующее утро
Худ обнаружил, что Скофилд и Томас
наступают на расстоянии 3 миль друг от друга
(брешь возникла из-за неточных карт,
обозначавших ручей Пичтрп (Пер-сиковый)
гораздо короче, чем на самом деле), и,
мгновенно сориентировавшись, нанес в месте
их разрыва сильнейший удар. Особенно тяжело
пришлось частям Томаса, но он в самый
критический момент подтянул из резерва
несколько батарей, открывших по мятежникам
огонь прямой наводкой. Те бросились бежать,
и лишь отчаянная контрата-ка дивизии А.
Стюарта позволила им в относительном
порядке отвести свои потрепанные части к
окраинам Атланты.
В этом бою у Персикового ручья сошлись
примерно по 20 тыс. человек с каждой стороны;
из этого числа южане потеряли 4796 человек,
северяне - около 1,6 тыс. (по другим данным, 1719
человек). На следующий день, 21 июля,
передовые отряды Мак-ферсона ворвались в
поселок Болд-Хилл близ юго-восточных окраин
Атланты, на рас-стоянии орудийного выстрела
до ее центра. Установив там (а вскоре и на
других участ-ках) мощные орудия, Шерман
приказал вести систематический обстрел
военных и промышленных объектов города.
Неизбежные в таких случаях жертвы среди
граждан-ского населения Атланты вскоре
нашли отражение в яростной газетной
кампании на Юге против "варварства"
Шермана.
Худ же почти без паузы нанес еще один удар.
Поздно вечером 21 июля он направил корпус
Харди в 15-мильный ночной бросок к юго-востоку
от Атланты с дальнейшим поворотом на север.
В полдень 22 июля части Харди внезапно
возникли у юго-восточных окраин города,
куда в это время наступала армия Макферсона.
Харди обрушил на ее левый фланг удар, сила
которого была такова, что многие северяне
броси-лись бежать. К счастью, еще до начала
сражения в наиболее слабо защищенное место
обороны Макферсона были посланы две
дивизии из корпуса Г. Доджа. Как раз в разгар
атаки мятежников эти части появились на
поле боя, буквально с марша вступив в сра-жение.
Сомкнув разорванные было ряды, северяне
сумели занять жесткую оборону.
Но и Худ не собирался упускать победу,
которую, как ему казалось, он уже держал в
руках. Он приказал оросить на Макферсона
мощную группу из корпуса Читхэма. На-блюдавший
за сражением Шерман заметил, что части
Читхэма куда-то уходят. Запо-дозрив
неладное, Шерман приказал Скофилду
выделить пару батарей орудий на конной тяге
и во главе их помчался вдогонку за Читхэмом.
Когда мятежники набросились на части
Макферсона, почти настигший их Шерман
приказал канонирам развернуть ору-дия и
открыть по Читхэму огонь. Мятежники в ужасе
бросились наутек. А с другой стороны по ним
палили орудия Макферсона.
В суматохе боя, когда северяне дрогнули и
начали было отступать, Макферсон, пы-таясь
остановить бегущий корпус Ф. Блэйра, в
азарте выехал прямо на пикет мятежников и
был убит наповал. Его место временно занял
генерал Дж. Логан, которого солдаты за
богатырское телосложение называли "вышибалой".
Еще до появления Шермана со спасительной
артиллерией Логан сам повел солдат в
контратаку, в кото-рую северяне пошли с
криками: "С нами Вышибала!", "Отомстим
за Макферсона!" Мужество солдат и
офицеров северян спасло судьбу сражения 22
июля, получившего название "битвы за
Атланту" и завершившегося только в
темноте. Северяне потеряли в нем 3722
человека, мятежники - 8499 .
Отчаянные попытки Худа перехватить
инициативу показали Шерману, что силы
мятежников на исходе. У него возник смелый
план: скрытым маневром выйти в глубо-кий тыл
противника с юга и отрезать его от Саванны,
крупного атлантического порта (впрочем, к
тому времени роль порта уже потерявшего,
так как его блокировал флот Севера), откуда
к Худу подступала большая часть
продовольствия, боеприпасов, под-крепления.
Этот выход в тыл мятежников удался Шерману
не сразу. "Первая попытка" была
поручена армии Оливера Ховарда (он был
назначен на место Макферсона, а са-монадеянный
Хукер, считавший, что этот пост "по
старшинству" должен достаться ему, в знак
протеста подал в отставку), но Худ,
предупредив хитроумный маневр северян, 28
июля у церквушки Эзра, к юго-западу от
Атланты, нанес им третий удар. Ховард от-менно
руководил боем, и мятежники были отброшены,
потеряв 4632 человека. А у се-верян, удачно
построивших оборону, выбыло из строя в этот
день лишь 562 человека.
После этого сил для новых ударов у Худа
уже не оставалось, и он перешел к жест-кой
обороне. А Шерман продолжал и попытки
обхода противника крупными силами, и
дерзкие кавалерийские броски. До поры до
времени мятежники отбивали все его выпа-ды.
Наконец в ночь на 26 августа Шерман скрытно
увел почти все свои войска на запад от
Атланты, оставив в траншеях лишь корпус Г.
Слокама. Быстро выйдя к железным дорогам
Атланта - Монтгомери, а затем Атланта -
Саванна, северяне стали самозабвен-но
разрушать их, чтобы полностью блокировать
мятежников в Атланте. Была даже раз-работана
специальная "технология": множество
солдат выстраивалось вдоль одной из сторон
полотна, по двое у каждой шпалы. По команде
десятки таких пар одновременно поднимали
внушительный участок колеи и опрокидывали
его навзничь. А затем кувалдами, ломами,
камнями - всем тяжелым, что попадалось под
руку, солдаты отбивали шпалы от рельсов и
швыряли их в заранее разведенные костры.
Следом за шпалами в огонь бросали и рельсы,
раскаляли их добела, после чего причудливо
изгибали вокруг ближних деревьев или
телеграфных столбов. Получавшиеся при этом
загогулины сол-даты остроумно прозвали "галстуками
(или "шпильками") Шермана"; такие "галстуки"
южане при всем желании уже не могли
использовать для восстановления колеи. Не-сколько
позже О. По, начальник инженерных войск
Шермана, придумал для упрощения этой
процедуры устройство в виде гигантского
гаечного ключа, который закрепляли на обоих
концах рельса, а затем крутили в
противоположных направлениях. Рельс при
этом скручивался, как канат.
Лишь в ночь на 30 августа Худ узнал, что
северяне вышли к железнодорожной станции
Джонсборо, далеко у него в тылу. Он бросил
туда корпус Харди, усиленный до 24 тыс.
человек, и уже 31 августа мятежники
ворвались на станцию. Завязался тяже-лейший
бой, но части Ховарда отбили все атаки Харди,
а на следующий день так раз-громили его, что
мятежники едва успели унести ноги. Худу
пришлось спешно эвакуи-ровать Атланту. В
паническом состоянии мятежники жгли
паровозы, вагоны, взрывали боеприпасы,
которые не могли захватить с собой.
Многочисленные взрывы и начавшийся от них в
городе пожар создали в Атланте обстановку
подлинного кошмара, во много раз
превосходившую "ужасы" обстрелов
северян, столь охотно описываемые позднее в
мемуарах бывших мятежников. Худ увел армию
на юго-восток, сумев избе-жать столкновения
с силами северян у Джонсборо. 4 сентября он
телеграфировал в Ричмонд, что его армия
теперь базируется у железнодорожной
станции Лавджой милях в 30 к югу от Атланты.
В ночь на 2 сентября Шерман в волнении
прогуливался у своей штабной палатки, близ
Джонсборо. Слыша грохот взрывов со стороны
Атланты, он опасался, что Худ атакует
оставшегося в одиночестве Слокама.
Генералу так и не удалось уснуть. На рас-свете
он услыхал поблизости оживленные возгласы,
смех. Это Томас, только что полу-чивший от
Слокама сообщение о бегстве армии Худа,
громко читал его оказавшимся рядом
солдатам и офицерам. А 20-й корпус во главе со
Слокамом как раз в эти утрен-ние часы входил
в оставленную противником Атланту.
Вечером 2 сентября Линкольн работал в
своем кабинете. Он не заметил, как задре-мал,
но вскоре настойчивый стук в дверь разбудил
его. Вошедший Хэллек молча про-тянул только
что полученную от Шермана телеграмму, в
которой президенту сразу же бросились в
глаза пять подчеркнутых слов: "Атланта
наша и завоевана безусловно". Зная обо
всех сложностях и проблемах вашингтонского
руководства, Шерман послед-ним словом хотел
выразить свою решимость ни при каких
условиях не отдавать Атлан-ту противнику.
Этот город был настолько важен для
Конфедерации, что Ф. Энгельс счел
необходимым отметить в письме К. Марксу от 4
сентября (в те далекие времена вести из
Америки доходили, как вы понимаете, гораздо
медленнее, чем сейчас): "Справится ли
Шерман с Атлантой, неизвестно, однако
полагаю, что у него большие шансы... Падение
Атланты явилось бы тяжелым ударом для Юга".
Шерман справился!
Север ликовал. В честь Шермана и его армии
слагались поэмы, сочинялись марши, а
Линкольн даже распорядился отслужить в
церквах благодарственные молебны и при-слал
Шерману телеграмму с выражением "благодарности
нации". Получил Шерман телеграмму и от
Гранта. В ней говорилось: "В честь твоей
великой победы я приказал произвести салют
боевыми снарядами из орудий всех батарей,
направленных на про-тивника", т. е. на
укрепления Питерсберга. Подытожим: в ходе
кампании за овладение Атлантой, с 4 мая по 2
сентября, у северян выбыли из строя 31687
человек, в том числе 4423 были убиты. Потери
мятежников, соответственно: 34 979 и 3044.
Пробыв несколько дней в Джонсборо в
надежде "перехватить" отступавшую ар-мию
Худа, Шерман (7 сентября) прибыл в Атланту. В
ходе осады горожане терпели серьезные
лишения. Но эти неизбежные издержки войны
не меняют подтверждаемого документами
факта: Шерман и его солдаты не желали
принести лишения и вред граж-данскому
населению Юга. Опасаясь, что присутствие в
фактически прифронтовом го-роде мирного
населения обречет его на новые жертвы и
лишения, Шерман (7 сентября) известил
горожан, что они должны в кратчайшие сроки
выехать из Атланты в направ-лении, которое
сами изберут. Разумеется, этот шаг вызвал на
Юге бурю протестов и патетических
обвинений в адрес Шермана, но его это мало
волновало. Еще 4 сентября он телеграфировал
Хэллеку: "Если этот народец (население
Джорджии) поднимет вой насчет моего
варварства и жестокости, я отвечу, что война
- это война, а не погоня за популярностью.
Если они хотят мира, то им и их
родственникам следует прекратить эту войну".
Ситуация тех дней осложнялась тем, что Худ
неожиданно двинул остатки своей армии на
северо-запад. Уйдя в сторону от Атланты, он
явно рвался в штаты Среднего Запада.
Некоторое время Шерман пытался
преследовать его, но затем поручил это спе-циально
выделенным группам Томаса и Скофилда. В
письме Томасу от 20 октября Шерман так
объяснял это решение: "Преследовать Худа
глупо, так как он может кру-титься и
изворачиваться, подобно лисе, и измотать
нашу армию в ходе преследования".
Линкольн и Грант, однако, были крайне
обеспокоены выпадами "недобитого" Ху-да.
Но Шерману в длительной переписке с Грантом
удалось отстоять свой план: наступать на
Саванну, отказавшись при этом от
коммуникаций и какой-либо связи со столи-цей.
Грант сам не раз прибегал к такому методу, в
котором, несмотря на риск, было немало
преимуществ. Но теперь, в споре с Грантом,
Шерману пришлось доказывать, что во
враждебной местности (каковой и была
Джорджия) содержание коммуникаций и их
охрана обходятся крайне дорого в прямом и в
переносном смыслах. "...Попытка удержать
эти дороги, - телеграфировал он Гранту 9
октября, - приведет лишь к ежеме-сячной
потере тысячи человек и не даст никакого
результата. Я могу проделать этот марш и
заставлю Джорджию застонать". Будущий
решительный марш, доказывал Шерман,
принципиально изменил бы всю ситуацию: "Вместо
ведения обороны я буду наступать. Вместо
раздумывания над тем, что он намеревается
сделать, я заставлю его самого ломать,
голову над моими планами". По-видимому,
эти доводы окончательно убедили Гранта.
Спустя более 20 лет он писал в мемуарах: "На
вопрос о том, кому принадлежит замысел
марша от Атланты к Саванне, легко ответить:
это, безусловно, был Шерман. Ему же
принадлежит и честь великолепного
осуществления этого плана".
Перед началом марша Шерман отправил в
Чаттанугу раненых, больных, излишки
артиллерии - все, что могло помешать ему в
походе. В последние дни подготовки мар-ша
была повреждена железнодорожная колея и
уничтожен проволочный телеграф, что-бы
никто не мог узнать что-либо об армии
Шермана. С этого момента, с 14 ноября, все 68-тысячное
войско Шермана почти на месяц исчезло для
внешнего мира. Одна за дру-гой части северян
покидали Атланту, и днем 16 ноября выступила
в поход последняя из них.
Известия о выступлении армии Шермана из
Атланты "куда-то на юг" привели в
Конфедерации к взрыву как паники, так и
судорожной воинственности. С призывами к
населению Джорджии обращались министры и
сенаторы Конфедерации. 19 ноября из Ричмонда
пришло очередное воззвание от шести
конгрессменов-южан, писавших: "Пусть
каждый мужчина возьмется за оружие! Уводите
ваших негров, лошадей, скот и
продовольствие от армии Шермана! Сжигайте
все, что не можете унести! Сжигайте все
мосты, прочно блокируйте все дороги на его
пути! Атакуйте захватчика во фронт, во
фланги, в тыл днем и ночью! Не давайте ему
отдыха!".Но и эти призывы мало что мог-ли
изменить.
Гигантская армия Шермана шла вперед
четырьмя мощными колоннами; при ней было 65
орудий, до 600 санитарных повозок, 2,5 тыс.
фургонов с продовольствием и боеприпасами.
Иногда на авангарды и фланги армии пытались
напасть кавалеристы Уилера и милиционеры
Джорджии, но северяне легко их отбрасывали.
Тогда мятежники стали зарывать в землю на
пути движения северян самодельные мины, на
ко-торых подорвались несколько солдат. Но
Шерман распорядился вести перед колоннами
группы пленных, которых заставляли кирками
и лопатами откапывать мины. А когда пресса
Юга в очередной раз обвинила генерала в
жестокости, он ответил, что мятежни-ки
хотели этими минами убить его солдат, он же
спасает их жизни, отчасти рискуя при этом
жизнями солдат противника, которых вовсе не
обязан жалеть.
Операция Шермана была секретом для всех,
кроме узкого круга военно-политического
руководства Севера. Но конкретных ее
деталей не знал никто. А газеты Юга
настойчиво уверяли читателей, будто армия
северян "умирает с голоду", мечтая
скорее добраться до побережья и укрыться
под защиту флота Союза. Взволнованный
Линкольн как-то раз в начале декабря
попросил Гранта сообщить ему хоть что-нибудь
о Шермане. Не вдаваясь в детали, Грант
ответил, что огромную армию, да еще во главе
с таким героем, как Шерман, победить
невозможно. С тех пор на вопросы назойливых
газетчиков о судьбе армии Шермана
президент отвечал так: "Грант говорит,
что с та-ким генералом они в безопасности и
что, если они не сумеют пробраться туда,
куда хотят, они смогут уползти назад через
нору, в которую влезли" .
Но Шерман и не думал "уползать назад".
Его колонны стремительно шли вперед. В
целях снабжения огромной армии Шерман
приказывал реквизировать у населения (так и
хочется добавить: "симпатизировавшего
мятежникам", но, по-видимому, в той обста-новке
рвавшиеся к победе солдаты не слишком
внимательно исследовали симпатии и
антипатии жителей Джорджии) продовольствие,
лошадей, мулов. Одновременно раз-рушались
расположенные в важных стратегических
пунктах укрепленные здания, предприятия,
железнодорожные строения и сама колея,
чтобы ничто не смогло более послужить
мятежникам в эти последние месяцы войны.
Нигде не задерживаясь, даже в столице
Джорджии Милледжвилле (ее северяне
миновали 23 ноября), Шерман рвался к океану.
В первых числах декабря его колонны одна
за другой начали в различных местах
выходить к побережью Атлантики. А с
поджидавших Шермана судов флота Севера еще
в конце ноября была высажена на побережье
диверсионная группа, которая 6 декабря
попыталась перерезать железную дорогу
Саванна -Чарлстон (это окончательно отреза-ло
бы Саванну от внешнего мира), но мятежники
сумели отбиться. Любопытно, что при этом
милиционеры из Джорджии категорически
отказывались воевать "на иностранной
территории", т. е. в Южной Каролине, и их
командиру пришлось хитростью бросить их
против северян, переведя в темноте поезд на
пути, ведущие к Чарлстону.
Разведчики Шермана сообщили, что оборона
Саванны сильна, город защищают примерно 5-6
тыс. солдат и 8-10 тыс. милиционеров.
Поскольку солдаты Шермана ус-тали от
долгого марша, генерал стал было склоняться
к мысли об осаде Саванны. Но такое решение
было не в его характере, и вскоре Шерман
приказал захватить мощный форт Макаллистер
- ключ к Саванне с юга, милях в 15 от нее. Днем
11 декабря штурмо-вая дивизия У. Хейзена
пошла в атаку, за которой Шерман и офицеры
штаба наблюда-ли с крыши ближней рисовой
мельницы. Орудия форта встретили
наступавших ярост-ным огнем. Когда
рассеялся густой дым, Шерману на мгновение
показалось, что мощ-ный залп смел всю
дивизию прорыва. В отчаянии он опустил
подзорную трубу, но, как выяснилось, на пути
наступавших оказалась большая впадина,
минуя которую, они на пару минут скрылись из
виду. Кстати, впадина спасла жизни многим
северянам, укрыв их от убийственного огня. И
вот уже дивизия Хейзена возникла на дальнем
гребне впа-дины и продолжила штурм. А еще
через несколько минут солдаты карабкались
на бру-стверы форта.
Именно в те минуты со стороны пролива
Оссабо показалось судно с флагом США. Это
была канонерка "Одуванчик", которая
уже несколько дней вместе с другими суда-ми
северян высматривала, не появится ли где-нибудь
армия Шермана. Сигнальщик "Одуванчика",
адресуясь к группе на крыше мельницы,
просигналил: "Кто вы?" Сиг-нальщик
Шермана ответил: "Генерал Шерман".-"Взят
ли форт Макаллистер?"-последовал новый
вопрос. Шерман приказал ответить: "Еще
нет, но будет взят через минуту" . Генерал
чуть-чуть ошибся: форт продержался еще
минут пять. Примерно чет-верть его
гарнизона погибла при штурме, остальные
попали в плен. Шерман же, доб-равшись на
шлюпке до "Одуванчика", а затем и до
флагманского корабля северян, те-леграфировал
в Вашингтон, что судьба Саванны предрешена.
Север вновь ликовал: Шерман и его армия не
только "нашлись", но и вышли к океану,
разрубив территорию мятежников.
(17 декабря) Шермаи направил "старому
знакомому", генералу Харди, теперь сто-явшему
во главе обороны Сапппны, предложенпп о
сдаче города. На следующий день Харди
прислал отказ, и Шорман приказал готовиться
к штурму. Но и Харди, конечно, понимал, что
Саванну ему не спасти. Спешно прибывший
туда из Чарлстона коман-дующий всеми силами
Конфедерации на юго-востоке генерал
Борегар также настоя-тельно посоветовал
Харди поскорее оставить город, пока еще был
шанс отойти к Чарл-стону. Поколебавшись,
Харди согласился. Его солдаты скрытно
навели три понтонных моста через рукава
реки Саванна, и в ночь на 21 декабря войско
Харди ускользнуло из города и ушло в
Чарлстон. А уже в 5 часов утра в Саванну
вступали отряды Шермана, которым досталось
800 пленных, более 100 орудий, 12 тыс. кип хлопка,
13 паровозов и 190 вагонов с различным
имуществом, 3 парохода, множество
боеприпасов и проч.
|
