|
И вот настало время снова сойтись в
решающем поединке основным силам двух
армий. Но сам сюжет знаменитого
геттисбергского сражения возник несколько
неожи-данно. Ли, как уже говорилось, заранее
назначил геттисбергский перекресток
местом сбора трех своих корпусов; их
возглавляли тогда лучшие генералы Юга - Дж.
Лонгст-рит, Э. П. Хилл и Р. Эвелл. Не зная
этого, но интуитивно предположив, что
перекресток может заинтересовать
мятежников, Мид 30 июня приказал созадать
линию жесткой обороны вдоль ручья Пайп, в
нескольких милях от Геттисберга. И тогда же
генерал-южа нин Г. Хес, дивизия которого
расположилась в соседнем городке Кэштауне,
узнал, что в Геттисберге у северян естт,
большой склад армейской обуви. По данным
развед-ки, северян в городке не было, и Хес
приказал группе солдат "сходить" в
Геттисберг и принести побольше обуви - в
Конфедерации это стало проблемой еще в
начале войны, не говоря уже о лете 1863 г.
Пока "заготовители" добирались до
места, в Геттисберг вошла кавалерийская бри-гада
Дж. Бафорда, которому Мид поручил
прикрывать свой левый фланг. Обнаружив, что
городок вовсе не пуст, как им сказали,
солдаты Хеса предпочли вернуться назад. Но
Хес, загоревшийся желанием обуть своих
парней и считавший, что в Геттисберге может
быть разве что отряд неопытных
милиционеров, утром 1 июля послал туда едва
ли но всю дивизию.
Тот момент, когда авангарды Хеса, подойдя
к городку, завязали перестрелку с до-зорами
Бафорда, и стал началом геттисбергского
сражения. Оба командира бросили в бой все,
что было у них под рукой, затем в сражение
стали втягиваться все новые со-единения. К
северянам подоспел корпус У. Рейнольдса,
которому Бафорд при слал за-писку с
просьбой о срочной помощи. В свою очередь
Рейнольдс перед отбытием к Гет-тисбергу
разослал повсюду сообщения о начавшейся
стычке, и, быть может, это в ко-нечном счете и
помогло сдержать яростные атаки южан.
Спустя какие-то минуты, когда Рейнольдс
повел свой корпус в атаку, снайпер-южанин
прострелил ему голову. А его солдаты,
наткнувшись на мощный огонь артиллерии (ее
успел подтянуть к перекрестку Хес), стали
медленно отходить. В эти первые часы боя
соотношение сил было пример-но 3 к 1 в пользу
мятежников, и оно могло ухудшиться, так как
к городку уже спешил весь корпус Эвелла.
Приближение частей Эвелла заметил
командующий 11-м корпусом северян Оливер
Ховард, наблюдавший за боем с колокольни
лютеранской семинарии, стоявшей на вы-соком
хребте, поэтому и названным Семинарским.
Немедленно бросив в бой свой кор-пус, Ховард
успел преградить дорогу Эвеллу. Но одну
дивизию он предусмотрительно оставил в
резерве у подножия Кладбищенского хребта,
который у южных окраин по-селка завершался
одноименным холмом. Другая оконечность
хребта имела две верши-ны - Большой и Малый
Раунд Топ, которые, как и сам хребет, сыграли
в сражении клю-чевую роль. А резервная
дивизия Ховарда сразу же окопалась, и не
напрасно: их това-рищей вскоре отбросили
прямо к подножию.
Записку Рейнольдса Миду принесли в момент
завтрака. Опрокинув чашку с кофе, он вскочил
и помчался в штаб, где приказал немедленно
двинуть к Геттисбергу всю армию. Генералу
Уинфилду Хэнкоку он поручил взять на себя
общее руководство бо-ем. Энергичный Хэнко};
собрал всю артиллерию резерва, в нее
впрягли всех лошадей, оказавшихся под рукой,
и орудия помчались к Геттисбергу! Опередив
их, Хэнкок уже к 4 часам дня прискакал к
Семинарскому хребту и поднял солдат в
контратаку. Следом появилась и артиллерия,
затем кавалеристы Хью Килпатрика, с такой
яростью врубив-шиеся во фланг атаковавшего
корпуса Эвелла, что мятежники дрогнули и
вынуждены были остановить натиск. Так
завершился первый день сражения.
Специалисты считают его победой южан, хотя
и указывают, что, если бы Эвелл атаковал не
только Семинар-ский, но и Кладбищенский
хребет, он нанес бы северянам больший урон.
Поздно вечером к Геттисбергу подоспели еще
два корпуса северян, к полуночи прибыл и сам
Мид, принявший общее командование боем.
2 июля сражение разгорелось с новой силой.
На северян были брошены корпуса Эвелла и Э.
П. Хилла, а во второй половине дня - еще и
Лонгстрита. Ли требовал, что-бы Лонгстрит
также атаковал с самого утра, но тот
заупрямился, считая более разум-ным вообще
не атаковать, а выманить северян из их
удачных позиций па обоих хреб-тах. В итоге
Лонгстрит оказался как бы в резерве и нанес
сильнейший удар как раз в момент, когда
северяне уже выдохлись.
И все же им удалось удержать свои основные
позиции, в частности вершины Боль-шой и
Малый Раунд Топ, причем последний северяне
в неразберихе боя оставили неук-репленным.
Когда разведка мятежников обнаружила это,
генерал Худ приказал срочно втащить на
вершину орудия и в упор расстрелять части
северян на Кладбищенском хребте. Но по
счастливому совпадению чуть раньше Мид
приказал начальнику своих инженерных войск
генералу Г. Уоррену подняться на Малый
Раунд Топ и посмотреть оттуда, как идут дела
на левом фланге. Уоррен, обнаружив, что
вершина никем не за-щищается, срочно вызвал
туда войска. И когда солдаты Худа уже
взбирались по склону вверх, а следом за ними
лошади тащили орудия, с "пустой"
вершины на их головы об-рушился орудийный
огонь!
Это решило исход второго дня сражения.
Толпы северян, отовсюду сбежавшиеся к
Малому Раунд Топу, отбили все атаки
мятежников, к концу этого эпизода боя совер-шенно
обессилевших. Капитан-северянин П. Фэрли из
140-го полка добровольцев Нью-Йорка
вспоминал: "Те из мятежников, которые
приблизились к нам настолько, что уд-рать
было почти невозможно, побросали винтовки,
подняли руки и, воспользовавшись тем, что мы
немного ослабили огонь, бросились прямо на
нас и отдались в плен. А тем временем те, кто
был не так близко в беспорядке отступили".
3 июля напряжение боев не спало, даже
немного возросло. Их эпицентр сместился
теперь к юго-востоку от Геттисберга, в район
холма Калп и протекавшего к востоку от него
ручья Рок. Ли вознамерился мощным огнем 159
орудий, установленных на захва-ченном
мятежниками накануне Семинарском хребте,
сбить соперников с соседнего,
Кладбищенского хребта. Во втором часу дня
разгорелась невиданная доселе артилле-рийская
дуэль. Когда заговорили все орудия южан,
показалось, что они сметут с лица земли и
артиллерию северян, и их резервы, не совсем
удачно размещенные на дальнем, восточном
склоне Кладбищенского хребта. Затем
батареи северян открыли довольно мощный
ответный огонь, но уже спустя минут 40 орудия
обеих сторон умолкли: запасы снарядов
неумолимо иссякали, и надо было их беречь.
Однако мятежники решили, что защитники
хребта либо уничтожены их огнем, ли-бо
полностью деморализованы. И Ли бросил в
последнюю, как он надеялся, атаку на хребет
ударную 15-тысячную группу из дивизий
Пикетта и Петтигрю (он сменил ране-ного Хеса).
Некоторые из подчиненных Ли возражали
против столь рискованной атаки. Так,
командир артиллерии южан генерал Э.
Александер писал в мемуарах: "Казалось
сумасшествием бросить пехоту в этот огонь,
под которым ей пришлось бы идти почти три
четверти мили при полном свете июльского
солнца".
Этот трагический штурм вошел в
американскую историю как "атака Пикетта"
(его солдаты составляли большинство
атаковавших), став именем нарицательным,
олицетворением отчаянного усилия,
обреченного на крах. Устрашающий строй
мятежни-ков шириной примерно в милю несся
на хребет, готовый смести с лица земли не
только его защитников, но и всю эту каменную
громаду. Но генерал Г. Хант, руководивший
обороной хребта, еще во время
артиллерийского обстрела понял, что это
прелюдия к решающей, яростной атаке. За
время короткой паузы он приказал подтащить
побольше орудий к хребту и на него. И когда
лавина наступавших уже подкатывалась к
подно-жию хребта, вся его поверхность вдруг
превратилась в огнедышащего дракона, извер-гавшего
огненные стрелы. Из рядов мятежников
вырывало буквально косяки, но они упорно
шли вперед. А северяне включали в грозный
шквал канонады все больше ору-дий, и вот уже
с Кладбищенского хребта и соседних позиций
северян по атаковавшим било 200 стволов! Но
наступление продолжалось, и пехота северян
стала отступать к вершине хребта.
Атаковавшие, ведя огонь из винтовок,
преследовали их. Еще минута, несколько
минут - и они смяли бы защитников хребта.
И в это время Ховард стремительно
атаковал левый фланг наступавших, который
те в упоении штурма оставили незащищенным.
Одновременно Ховард обрушил на южан мощный
огонь артиллерии. Репортер-северянин Чарлз
Коффин так живописал решающие минуты битвы:
"Эти ряды исчезают, подобно соломинке в
огне свечи. Земля усеяна телами убитых и
раненых, как опавшими осенними листьями.
Тысячи мятежни-ков бросают оружие и сдаются
в плен. Какая волнующая минута! Вот она -
кульмина-ция мятежа, поворотный момент
истории и судьбы человечества".
Атака Пикетта навсегда осталась в памяти
ее очевидцев, и многие из них позднее
описали это удивительное зрелище. Сам же
Пикетт, рассказав в письме домой об унич-тожающем
шквале огня, который обрушили на его
дивизию северяне, так подводил итог: "Что
ж, теперь все это позади. Сражение проиграно,
и многие из нас в плену, многие мертвы,
многие, получив ранения, истекают кровью и
умирают".
Остатки дивизий Пикетта и Петтигрю
откатились от хребта, а тем временем в но-вую
атаку на него, уже на правом фланге,
ринулась бригада мятежников во главе с ге-нералом
Армистедом, мчавшаяся прямо на каменную
стену, за которой укрепился 1-й корпус
северян. Армистед, призывно размахивая
шляпой, надетой на кончик шпаги, в числе
первых перелез через каменную стену и уже
ухватился за одно из орудий севе-рян, но был
убит в упор. И сразу же в контратаку ринулся
резерв северян, предусмотри-тельно
прибереженный ими для критической минуты.
Последовал мощный заключи-тельный аккорд:
трехдневная битва завершилась короткой
контратакой! Уставшие от ожидания,
разъяренные гибелью у них на глазах
множества товарищей, резервные час-ти
северян буквально раздавили вымотавшихся,
измученных наступлением под шква-лом огня
мятежников. Лишь около 10 минут они смогли
пробыть на гребне Кладби-щенского хребта,
оправдавшего в эти дни свое мрачное
название, став могилой и для многих солдат
обеих армий.
Деморализованные остатки разбитых частей
южан кое-как сумели добраться до
собственных резервных подразделений,
которых осталось слишком мало, чтобы что-либо
изменить. Совершенно потрясенные. Ли и
Лонгстрит видели всю картину удру-чающего
разгрома с вершины Семинарского хребта.
Полагая, что атака северян дока-тится и до
них, они немедленно поскакали вниз наводить
порядок в остатках войск, скопившихся у
подножия хребта. Но северянам уже было не до
атаки. Когда им удалось отбросить
мятежников, на что-либо дальнейшее у них
просто не оставалось сил. На склонах хребта
рядом с убитыми и умиравшими от ран лежали
совершенно невредимые, но обессиленные
победители. Они могли лишь кричать, и
окрестности Геттисбер-га огласились
криками победы.
На следующий день, День независимости США,
Ли, видя, что северяне так и не со-бираются
атаковать, решил, пользуясь начавшимся
проливным дождем, отвести свои войска в
Виргинию. Но и преследовать их северяне не
стали: не было сил, к тому же Мид, очевидно
психологически подготовившийся к более
ожесточенной борьбе и ме-нее
благоприятному ее исходу, считал, что и того,
чего удалось достичь, вполне доста-точно.
Что ж, у него были основания так считать:
до Геттисберга редкие (даже редчай-шие)
неудачи генерала Ли были связаны либо с
какими-то недоразумениями, либо со
значительным превосходством северян в
силах. Но в страшной геттисбергской мясо-рубке
силы были примерно равны (88 тыс. у северян
против 75 тыс. у Ли), причем в первый день
битвы южан на поле боя было втрое больше. Ли
бросил в бой свои лучшие части, сделал,
пожалуй, все, на что был способен, но не смог
сломить обороны северян и устоять против их
атак. Поэтому главным итогом
Геттисбергского сражения стало крушение
мифа о непобедимости Ли и лучшей армии
Конфедерации..
Геттисбергское сражение стало одним из
самых знаменитых в американской исто-рии.
Писатели, поэты, художники, музыканты
посвятили ему немало произведений, оно
запечатлено и в фольклоре. Но реальность
порой причудливее любых легенд, что под-тверждает
следующий случай. Во время боя генерал-южанин
Джон Гордон заметил, что пуля сразила его
"коллегу" с Севера, Фрэнсиса Бэрлоу.
Вскоре северяне отступили. Гордон
подскакал к раненому, дал ему воды из фляжки,
а потом приказал доставить носилки и
отнести Бэрлоу в полевой госпиталь, хотя
был уверен, что тот не выживет. Но Бэрлоу
выздоровел и спустя год с сожалением узнал,
что его спаситель убит близ Ричмонда. И вот
15 лет спустя оба "покойника" к
взаимному удивлению случайно встретились в
Вашингтоне (убит был не Гордон, а его
родственник). С тех пор и до конца своих дней
бывшие противники были близкими друзьями.
Именно с этим сражением связаны
знаменитые слова Линкольна о том, что "прави-тельство
народа, из народа и для народа не исчезнет с
лица земли".Но сказаны они бы-ли не
непосредственно после сражения, как порой
пишут, а более четырех месяцев спустя, 19
ноября, когда на Кладбищенском холме было
торжественно открыто военное кладбище, и
президент выступил там с короткой речью,
посвященной "тем, кто отдал здесь свои
жизни, чтобы могла жить эта нация".
|
