Воспитание нового поколения, становление его культуры и интеллигентности неразрывно связаны с формированием экологического сознания. Любовь к матери, к родному краю, к его природе - глубокое чувство, формирующееся у человека в начале его жизни, то, что он передает своим потомкам. И это не нечто абстрактное, отчужденное, а сама естественность человеческого бытия.

Определенное географическое положение, конкретная местность, ее специфические природные особенности являются одним из мощных источников патриотизма того или иного народа. Они накладывают свой отпечаток на национальный характер, этноним, язык, культуру и т. п. Природа для многих народов была прежде всего свободой, волей, привольем. «Широкое пространство, - пишет Д. С. Лихачев, - всегда владело сердцами русских. Оно выливалось в понятия и представления, которых нет в других языках. Чем, например, отличается воля от свободы? Тем, что воля вольная - это свобода, соединенная с простором, с ничем не прегражденным пространством. А понятие тоски, напротив, соединено с понятием тесноты, лишением человека пространства»*.

Особенности национальной культуры, черты характера народа, любовь к родному краю, Родине предстают одновременно как любовь, открытость и уважение к другим народам и нациям. Подлинный национальный патриотизм есть одновременно интернационализм. Ярчайшее воплощение подобной идеи Ф. М. Достоевский видел в личности и творчестве А. С. Пушкина, поднявшегося до всемирности и всечеловечности и в то же время выразившего как никто другой национальные особенности русской культуры. Достоевский писал о пушкинском гении: «...он явление невиданное и неслыханное, а по-нашему, и пророческое, ибо... тут-то и выразилась именно народность его поэзии, народность в дальнейшем своем развитии, народность нашего будущего, таящегося уже в настоящем, и выразилась пророчески. Ибо что такое сила духа русской народности, как не стремление ее в конечных целях своих ко всемирности и ко всечеловечности?».

Сохранение окружающей среды, ее восстановление и облагораживание, экологическое воспитание молодежи - это и воспитание патриотизма, культуры. Необдуманно разрушая природу родного края, мы тем самым разрушаем и нравственные ценности человека, который всегда чувствовал с ней свою сопричастность.

Следует обратить внимание на то, что культурологическая проблема отношения человека к природе по-разному ставилась и решалась в истории. К. Маркс отмечал, что «из определенной формы материального производства вытекает, во-первых, определенная структура общества, во-вторых, определенное отношение людей к природе».

Постоянно усиливающееся воздействие человека на окружающую его природу не только соизмеримо с мощными стихийными силами (извержением вулканов, пыльными бурями, наводнениями, пожарами и т. п.), но зачастую значительно превосходит их по силе разрушающего действия. Оно осуществляется в четырех направлениях: 1) воздействие на естественный мутационный процесс природных и культурных популяций, в том числе популяции человека; 2) изменение естественных и искусственных биогеоценозов и ландшафтов; 3) влияние на различные формы биологического соревнования (борьбу за существование); 4) собственно превращение человека в основной селективный фактор.

В результате деятельности человека находятся под угрозой полного уничтожения многие виды флоры и фауны Земли. Первостепенной задачей является сохранение облагороженного, окультуренного нашими предками растительного и животного мира. Решению первого круга проблем способствует организация национальных заповедников, парков, охранных зон, экологизации инженерно-технических решений и т. п. Вторая стратегическая задача - это приведение материального производства человека, его внутренних законов и культуры в соответствие с естественным биотическим круговоротом природы и закономерностями ее развития (переход на межотраслевую биотехнологию, создание безотходных производств и т. п.).

Общество в своей реальной жизнедеятельности взаимодействует не просто с природой, а с развивающимися природными процессами, детерминируемыми специфическими факторами и движущими силами. Следовательно, современный уровень разработки философских проблем экологии, социально-биологического развития человека предполагает анализ, прежде всего, закономерностей развития биологической формы движения материи. Пренебрежение философским осмыслением вопросов, связанных с закономерностями развития живой природы, подчас порождает мнимые проблемы, ведет к утопическим, абстрактным, а порой и тривиальным рассуждениям об оптимальном взаимодействии общества и природы.

Известный исследователь К. Кумар в своей книге «Utopia and Anti-Utopia in modern Times» (1987), анализируя новейшие направления социального экологизма, убедительно доказал, что для него характерен утопический подход к преобразованию общественной жизни, взаимодействию общества и природы. Он отмечает, что хотя современные социальные экологисты ориентируются на постиндустриальное будущее, а не на доиндустриальное прошлое и испытывают интерес к альтернативным технологиям, все же их устремления лежат в моральной сфере в большей мере, чем в экологической и технологической. В этом заключается их родство с классической утопической традицией, начиная от Т. Мора и кончая У. Моррисом.

Экологический утопизм как способ восприятия или умозрительный подход к экологической реальности присущ и некоторым работам отечественных специалистов в области социальной экологии. Он заключается в конструировании различного ряда образов, моделей, проектов оптимального взаимодействия «общества и природы», «рациональном природопользовании», «успешном решении экологических проблем при социализме», «становлении ноосферы». При таком подходе искусственно занижаются реальные противоречия антропогенного воздействия на факторы и движущие силы функционирования, развития живого и, соответственно, на факторы и движущие силы биологической и социальной эволюции человека.

Экологический утопизм характеризуется следующими особенностями. В гносеологическом аспекте ему присуще умозрительное конструирование модели экологической реальности, которое опирается на отвлеченные принципы, например, «оптимизацию отношений в системе общество-природа». В теоретическом плане - это игнорирование данных экологии, генетики популяций, биоценологии, медицинской генетики, социологии и постулирование ничем не подкрепленных суждений, например, о наличии «противоречия между возросшими масштабами антропогенного воздействия на биосферу и ее ограниченными компенсаторными возможностями». В практическом аспекте он отличается субъективизмом и волюнтаризмом, нашедшими выражение в «проектах века» (поворот русла северных рек, строительство дамбы в акватории Финского залива), т. е. реализованными антиутопиями.

Экологический пессимизм социальных экологов во многом антиисторичен, а значит, и догматичен, так как исключает достоверные прогнозы. Он является разновидностью морализаторства, согласно которому вневременное «должно» никогда не может стать действительным «есть».

Ценность социальной экологии, основанной на экологическом утопизме, состоит в успешных попытках философского обоснования негативности некоторых подходов к решению философских и социальных проблем биологии, экологии и экологии человека в частности.

Решение конкретных и подлинных проблем экологии связано с осуществлением философского синтеза тех научных данных, которые воспроизводят реальный процесс все увеличивающихся антропогенных воздействий, прежде всего на факторы и движущие силы развития органического мира, а значит, и на человека как биологический вид. При этом под фактором развития понимается необходимая и достаточная детерминанта развития сложноорганизованных систем, а под движущей силой развития - взаимосвязь и взаимодействие необходимых и достаточных детерминант, в результате которых возникает качественно новая закономерность развития сложноорганизованных систем.

В процессе эволюции природных видов и человека осуществляются многообразные формы взаимодействий социальных и биологических систем, в которых развертывается «борьба» различных тенденций и направлений, различных реальных возможностей. Развитие имманентно отрицанию множественности возможных состояний действительным наличным бытием реализовавшейся возможности. При этом взаимодействующие системы обмениваются энергией, веществом, информацией. Разные по своей природе объекты могут взаимодействовать при условии их вовлеченности в общий процесс, однако реальной предпосылкой их взаимодействия служат черты общности, сходства параметров и отношений социальных и биологических систем.

Между объектами может существовать лишь такое взаимодействие, которое обусловлено сходством, во-первых, материальной субстанции, во-вторых, взаимодействия с другими материальными системами и, в-третьих, факторов и движущих сил развития. Взаимодействие носит, таким образом, избирательный, выборочный характер воздействия на другие объекты. Под избирательностью здесь имеется в виду отбор системой при взаимодействии такого движения, которое обеспечивает ей устойчивость в изменяющихся условиях. В биологических и социальных системах мы имеем дело не столько с гомеостазисом (сохранением состояния), сколько в большей степени с гомеорезисом (устойчивым процессом смены состояния). Таким образом, селективность, отбор есть формы избирательного взаимодействия, присущего всем системам.

Еще в XIX в. имели место попытки распространить идею биологического отбора на объяснение развития всех уровней организации живого (Спенсер, Ру, Ле-Дантек, Вейсман и др.). Впоследствии Е. С. Федоров, А. А. Богданов, В. Банкрофт, У. Р. Эшби, а также многие другие исследователи стали рассматривать отбор как всеобщий регулирующий механизм развития сложноорганизованных систем, в том числе экологии человека.

Предметом экологии человека в качестве синтеза раз-нокачественных типов знания, на наш взгляд, является исследование адаптациогенеза человека к биотическим, абиотическим и социальным факторам среды. Именно понятие «адаптивности» должно стать интегрирующим для генетических, эволюционистских, экологических, медицинских, этиологических, социально-экономических исследований. Только при такой интерпретации предмета экологии человека она представляется особой дисциплиной, призванной оценивать именно вредное влияние среды на человека*.

Генетическая программа человека вносит большой вклад в формирование особенности, индивидуальности личности, ее творческих способностей. Человеку присущ огромный объем наследственного разнообразия его мор-фо-физиологических и нервно-психических свойств, интеллектуальных способностей. В настоящее время идет расшифровка генетического кода человека, хотя наука, безусловно, находится всего лишь в начале пути.

Оптимальное сочетание гомогенности и гетерогенности означает статистическую насыщенность объекта отбора. Отбор действует среди масс особей на основе случайных изменений через статистическое биологическое соревнование. Развитие сложноорганизованных систем есть случайно-вероятностный, т. е. стохастический процесс. Подобное представление о механизме самоорганизации родственно идеям динамики самоорганизующихся систем в синергетике, которая воспроизвела механизмы спонтанного образования высокоупорядоченных структур из менее упорядоченных (Пригожин, Хакен).

Итак, естественный отбор есть механизм адаптациогенеза биологических систем, заключающийся в стохастическом процессе избирательного сохранения устойчивости, накапливающий и интегрирующий полезные изменения в направлении совершенствования адаптаций индивидов и человеческих популяций.

На основе закона естественного отбора намечаются некоторые пути прогнозирования адаптациогенеза в экологии человека и становления антропоэкологии как науки о соотношении биосферы и среды, создаваемой человеком. Так, если в более ранние периоды развития человеческого общества мутационный процесс детерминировался преимущественно естественными факторами (изменением климата и газового состава атмосферы, геологическими преобразованиями поверхности Земли, жизнедеятельностью организмов и т.п.), то в последнее время резко возросли антропогенные воздействия (изменение естественного радиационного фона, появление сильных химических мутагенов и т. п.), что приводит к изменению частоты мутационного процесса и, в конечном итоге, к дестабилизации популяций, биоценозов и биосферы в целом.

Антропогенные факторы приводят к изменению биоценозов как реальной среды протекания эволюции. Так, например, в результате всевозрастающей замены естественных фитоценозов культурными и подавления фито-синтеза вредными газами снижается фотосинтетическая продуктивность растительного покрова. С упрощением структуры биоценозов происходит изменение интенсивности форм борьбы за существование как источника многообразных противоречий в эволюции, что приводит посредством естественного отбора к существенному изменению скорости и направления эволюционного процесса.

Наконец, выступая как причина уничтожения растительных и животных видов, сокращения их численности и среды обитания, человек способствует тем самым распространению других видов и экосистем (например, устойчивых к ядохимикатам и антибиотикам насекомых и микроорганизмов). В результате воздействия человека как селективного фактора все более прогрессируют виды с высоким коэффициентом размножаемости (сорняки, микроорганизмы, насекомые, мелкие грызуны и т. п.).

Антропогенное влияние на биогеоценоз (например, выпас скота, интенсивное земледелие, строительство, прокладка дорог, газо- и нефтепроводов и т. п.) привело к тому, что во многих степных районах практически прекратилось существование природных комплексов в их естественном виде (так, нарушена структура травостоя, ярус-ность), при этом восстановление естественных биогеоценозов длится годами. Рост народонаселения, повышение благосостояния народа, выполнение «продовольственных программ» приводит ко все увеличивающемуся созданию искусственных агроценозов, в основном с монокультурами, обладающими меньшей устойчивостью к эволюции, нежели естественные гетерогенные биогеоценозы.

Развитие сельского хозяйства во всех формах его проявления создает благоприятные условия для формирования вредной фауны и флоры. Яркий пример воздействия антропогенного фактора - возникновение и эволюция сорной растительности и ее биоценозов на распаханных полях и обочинах дорог.

В результате воздействия человека как селективного фактора на биогеоценозы происходит упрощение их структуры, ослабление устойчивости, способности выполнять свою функциональную роль. Понятно, что от этого страдают прежде всего виды, находящиеся на высших трофических уровнях. С изменением биогеоценозов изменяется направление форм биологического состязания как источника многообразных противоречий в эволюции. Селективную ценность приобретают виды, обладающие высокой плодовитостью, быстрой сменой генерации и устойчивостью, антропогенной пластичностью.

Наконец, изменяются скорость и направленность отбора. Естественные «селективные силы» осуществляют теперь детерминацию эволюционного процесса во взаимодействии с человеком как селективным фактором, что можно выразить термином «антропогенно-естественный отбор». Хорошим доказательством этого процесса «...служит устойчивость к пестицидам, возникшая за последние тридцать лет у более чем 200 видов насекомых, наносящих ущерб здоровью и хозяйственной деятельности человека».

Таким образом, антропогенные воздействия оказывают существенное влияние на все факторы и движущие силы эволюции органического мира, так или иначе участвующие в дифференциальном выживании и размножении организмов, поэтому их научный анализ способствовал бы разработке научных основ прогнозирования эволюции биоценозов. Как отмечал выдающийся отечественный эколог С. С. Шварц, «принципиальное разрешение реальных и потенциальных конфликтов "человек-биосфера" заключается в развитии на урбанизированных территориях специализированных биогеоценозов, обладающих высшей стабильностью и повышенной способностью к биологической очистке. В экстремальных условиях среды необходимо формирование биогеоценозов, отличающихся максимальной биологической продукцией».

Управление эволюционным процессом, которое создаст возможность неограниченного развития человека и природы, будет успешным тогда, когда будут выявлены закономерности антропогенного воздействия на факторы и движущие силы развития живой природы.

Специального рассмотрения требуют вопросы экологической культуры, связанные с сохранением нравственно-духовных ценностей. Экологическое воспитание не ограничивается осознанием и практическим усвоением экологии биологической. Не менее важна экология культуры (термин выдвинут Д. С. Лихачевым), память о духовной жизни народа. Не только загрязнение внешней среды, угроза экологического кризиса, но и загрязнение внутреннего мира человека, его духовной памяти и сознания означает распад личности. Патриотические чувства «сохнут» от суррогатов массовой культуры, от бездеятельности души и разума человека, его самоуспокоенности, равнодушия, отсутствия совестливости и стыда. Подлинные гуманистические нравственные ценности возникают на почве традиций культурной среды, воплощенных в памятниках материальной и духовной культуры, а «чтобы сохранить памятники культуры, необходимые для "нравственной оседлости" людей, мало только платонической любви к своей стране, любовь должна быть действенной».

Важность и необходимость формирования экологического сознания признается всем современным научным сообществом. «Экологическое сознание, - указывает, например, С. Н. Артановский, - становится органической составной частью общественной мудрости, передовой культуры».

Феномен экологического сознания был присущ человеку с момента его возникновения. Но проблема воспитания экологического сознания стала наиболее актуальна именно в наше время. Н. Ф. Реймерс и А. В. Яблоков определяют экологическое сознание как глубокое, доведенное до автоматизма, понимание неразрывной связи человека с природой, зависимости благополучия людей от целостности и сравнительной неизменности природной среды обитания человека.

Процесс экологизации общественного сознания можно разделить на несколько стадий: во-первых, проявление отношения человека к природе в форме различных чувств (равнодушие, озабоченность, тревога, паника и т. д.); во-вторых, формирование глубокого интереса к экологической проблеме (выявление сущности эволюционных изменений в биосфере, детерминация ее целостности и т. д.); в-третьих, переход от осмысления и понимания природных явлений к социальному действию, нравственному поступку; в-четверых, повышение уровня ответственности человека по отношению к природе, становление экологического сознания как элемента внутренней культуры личности, проявляющегося в повседневной жизнедеятельности. В этом аспекте уровень экологического сознания и экологической культуры - это показатель того, насколько глубоко и разносторонне общество включает природу в социально значимое функционирование на основе познания и практического использования ее развития.

Экологический императив биосферной этики можно выразить следующим образом: действуй так, чтобы каждый человек и человечество в целом как носители естественности природного бытия были целью, а не средством человеческой деятельности.

Проблема человека в истории науки и философии является одной из существенных и актуальных. Многочисленные попытки создания общей теории человека на определенных концептуальных основаниях всегда имели в качестве исходной точки отсчета какой-либо методологический принцип, задающий способ исследования данной проблемы. Отождествление антропологического с логическим, социальным, биологическим, психологическим и другими основаниями способствовало разработке философских и теоретических концепций (гегелевский панлогизм, марксизм, фрейдизм), абсолютизирующих специфические признаки или способ существования человека с позиций взаимоисключения. Смена концептуальных оснований в человекознании обычно обозначается как антропологический поворот. Экология человека выступает в качестве одной из теоретических форм в освоении антропологической проблемы, способствующих утверждению иных форм постановки вопроса «что такое человек» и использованию новых познавательных средств. Как отмечает Н. А. Агаджанян, «экология человека - это не столько медико-биологическое, географическое, социально-экономическое знание, не столько конкретная наука, сколько прежде всего знание и воспитание нравственного и духовного мира человека, неисчерпаемые и безгранично важные для перестройки нашего мышления и перехода от биосферы к ноосфере».

Человек как целостный объект современной науки выступает во всей совокупности его природных и социальных свойств. Вот почему проблему эволюции человека нельзя локализовать рамками либо биологического, либо социологического направлений. В социобиологической концепции (Э. О. Уилсон и др.) ген-культурная эволюция является сложным, интегративным процессом, в котором культура формируется биологическим императивом, а генная эволюция изменяется под влиянием культурных инноваций. Согласно Уилсону, генетическая эволюция посредством естественного отбора увеличила возможности для культуры, и культура, в свою очередь, усилила генетические соответствия, которые она может максимально использовать.

Основные социобиологические идеи, а также новейшие данные палеоантропологии и кибернетики послужили теоретическими основаниями доказательства Е. Масудой (1985) генезиса нового вида человека. Если развитие лобной доли головного мозга, голосовых связок, изменение функций большого пальца явились решающими элементами в происхождении современного человека, считает он, то компьютеры, новые средства коммуникаций и роботы аналогично способствуют возникновению нового вида - Homo intelligens. С его возникновением автор связывает разрешение не только проблем экологии человека, но и создание нового так называемого «информационного общества», в котором интеллектуальные производительные силы будут превосходить материальные, и на этой основе будет осуществлен революционизирующий переворот от принципа соревнования к принципу синергизма.

Критически оценивая гипотезу Е. Масуды, следует подчеркнуть, что эволюция современного человека продолжается и в настоящее время, поскольку социально-биологическая среда как агент отбора постоянно изменяется. В обществе действуют основные формы отбора: стабилизирующий, деструктивный, сбалансированный и направляющий. Превращение в ходе эволюции человека биологических предпосылок в зависимую от социального процесса форму не устраняет природные основания человека. В этом аспекте исследование раннего детства дает уникальную возможность постижения взаимодополнения и взаимопроникновения социального и биологического в развитии ребенка, осуществляемого преимущественно в игровой форме.

Становление будущей личности начинается с раннего детства и детерминируется сложнейшими взаимодействиями генетико-биологических и социальных факторов, внешних обстоятельств, способных не только содействовать ее развитию, по и активно препятствовать естественному и органическому становлению, предопределяя трагичность бытия личности.

Известно, что усиливающаяся церебрализация удлиняет период беспомощности ребенка, что обусловливает необходимость защиты ребенка с помощью объединенных усилий родителей, коллективов и общества в целом, и по существу навязывает доминирование культурной среды, социального в развитии личности. Возникающие при этом виды социальной активности и поведения ребенка, характеризуемые различной степенью вовлеченности его в колллективные действия, редуцируются к ряду устойчивых, более простых форм массовых стереотипов действий детей: социальному облегчению, включающему в себя эффекты аудитории и совместного действия; подражанию, характеризуемому установлением стереотипного поведения, не всегда соответствующего генетико-биологическим способностям ребенка; конкуренции, представленной формой стимуляции и взаимоподавления, противопоставления в коллективных действиях детей и аффилиацией, то есть стихийно возникающим тяготением и сближением детей в поле коллективного общения, вызывающим в данных условиях эффект нивелирования личности ребенка.

Формы игровой деятельности, навязываемые детям и рассматриваемые как средства их развития социальным окружением, прежде всего родителями и детскими коллективами, актуализируют проблему - «игры, которые выбирает ребенок, и игры, которые выбирают ребенка».

Утрата учета индивидуальных особенностей детей при этом обычно приводит в свою очередь к различным стрессовым ситуациям, обостряет противоречие между генетико-биологическими задатками ребенка и морфофизиjлогической и психологической нагрузкой, которую несет ему социум. Подавляя и деформируя естественные, природные задатки маленького человека, мы разрушаем основания игры как средства социализации человека, закладываем механизмы извращенного мировосприятия и неприятия культурных ценностей, создаем условия культурной примитивизации личности.

Стремление социального любой ценой подчинить себе биологическое обрекает его на вечные коллизии с самим собой. Ибо навязываемая ребенку социокультурная среда не соответствует унаследованной норме его реакции, приводит в онтогенезе к физиологическим нарушениям (росту массовой соматической заболеваемости детей), различным эндогенным и психогенным реакциям, деструктивно действующим на личность и способствующим распространению детского аутизма. Уход ребенка в мир болезненных переживаний, неприятие им действительности, отрыв от реальности разрушают поле игры - свободной деятельности, где происходит становление и предопределение характера человеческой активности, степени свободы и творчества личности в будущем.