Мы знаем, что накануне Великого
Октябрьского переворота, совершенного
большевиками, МХАТ задыхался и погибал.
Октябрьская революция создала для него
новые условия и идейно-творческие
возможности. МХАТ, постепенно впитав в свое
искусство всю глубину «партийных идей и
революционных преобразований», не только
ожил, но в период 1925-1942 гг. достиг высшего
расцвета.
В то время театром руководили его
основатели, а «старики»-корифеи слились в
едином творческом ансамбле с необыкновенно
талантливым молодым поколением,
сформировавшимся в первые годы революции. И
даже в этих условиях основателям МХАТа
приходилось выдерживать жестокую борьбу,
чтобы не допустить снижения творческих
требований, чтобы колоссальный успех и
слава театра не вскружили голову отдельным
актерам, не привели бы к зазнайству,
самолюбованию, отступлению от этических
принципов.
В 1931 г., вернувшись после лечения
из-за границы, Станиславский обратился в
правительство с просьбой восстановить
расшатанные основы жизни и творчества
Художественного театра. Он поставил вопрос
о специальной и планомерной подготовке
кадров для театра; о признании за МХАТом
права не гнаться за пьесами-однодневками
ради чисто формального осовременивания
репертуара, а тратить силы только на
первоклассную драматургию; он хотел
уменьшить количество выездных спектаклей и
нагрузку на каждого актера, чтобы получить
возможность углубленно готовить каждый
новый спектакль.
Во всех этих предложениях
сквозила мысль о необходимости
индивидуального подхода к театру, об учете
его особенностей, сложившихся
десятилетиями. Станиславский гневно
обрушивался на халтуру, начинавшую свивать
себе гнездо в стенах МХАТа, и предупреждал о
гибельных последствиях превращения театра
в обычный «производственный», точнее -
ремесленный театр. Сохраняя видимость
связей с советской современностью,
формально отвечая на все запросы эпохи,
такой театр, по существу, отнимал у эпохи
гораздо больше, ибо лишал ее настоящего,
глубокого, полноценного искусства, терял
свое значение как образец, эталон
творчества.
Письмо Станиславского имело
реальные последствия. Руководство театром
было передано в непосредственное ведение
правительства; в самом театре полнота
ответственности за ведение дел вновь
возложена на К. С. Станиславского и В. И.
Немировича-Данченко; количество
представлений, которые МХАТ ежегодно
должен был проводить на своей и других
сценах, уменьшено.
В ответ страна получила
спектакли: «Мертвые души», «Таланты и
поклонники», «В людях», «Егор Булычев», «Пиквикский
клуб», «Враги», «Анна Каренина», «Горе от
ума», «Тартюф», «Три сестры», «Школа
злословия», «Платон Кречет», «Любовь Яровая»,
«Земля», «Половчанские сады». Все эти
замечательные постановки, как и некоторые
другие, были осуществлены за девять
предвоенных лет. Большинство их надолго
вошло в репертуар МХАТа.
В конце 30-х годов Художественный
театр стал дважды орденоносным. Многие
актеры получили высокие почетные звания и
награды. В 1937 г. успешно прошли гастроли в
Париже. Театр с 1932 г. стал называться МХАТ
СССР, т. е. официально был признан первым
драматическим театром страны, так же как
Большой - первым среди оперно-балетных.
Театру были созданы максимально
благоприятные материальные условия и
льготный режим деятельности.
Вместе с тем признание и слава
способствовали возникновению в коллективе
Художественного театра и некоторых
отрицательных тенденций. Пока были живы «старики-основатели,
особое положение театра не приводило к
зазнайству, высокомерию, недосягаемости
для критики. Критика и самокритика исходили
от самих руководителей. Станиславский в
поисках образцового решения роли мог
назвать великого Качалова «ремесленником»,
и тот не обижался, а старался найти лучшее
творческое звучание образа. Станиславский
мог сотни репетиций с группой преданных ему
энтузиастов посвятить «Тартюфу», чтобы
найти реальное обоснование своей идее о
неразрывной связи действий и чувств
человека.
Немирович-Данченко каждым своим
новым спектаклем стирал лишаи актерских
штампов) воспитывал в коллективе
необходимость творческого развития,
готовность к новым решениям произведений
давно, казалось бы, известных авторов. Ставя
«Врагов», Немирович-Данченко заново
открывал Горького, в «Анне Карениной» -
Толстого, в «Трех сестрах» - Чехова. На
советской драматургии он уточнял и
обосновывал тезис об искусстве
мужественной простоты, как важнейшей
стилевой особенности советского театра.
Оба руководителя своим творчеством
развивали метод социалистического
реализма, раскрывая его богатейшие
возможности, его силу и отличительные
качества.
В 1938 г. умер К. С. Станиславский.
Менее чем через пять лет после него умер и В.
И. Немирович-Данченко. За несколько месяцев
до смерти Владимир Иванович адресовал
коллективу МХАТа важнейшее по своему
значению письмо, предупреждая о грозящих
ему опасностях.
В 1931 г. Станиславский, обращаясь в
правительство, поставил вопрос о
планомерной подготовке молодых кадров
Художественного театра. К сожалению, тогда
голос его не был услышан. Станиславский и
Немирович-Данченко принялись за создание
оперно-музыкальных студий. Конечно, это
ослабило их внимание к МХАТу.
Вместе с тем МХАТ стал
пополняться совсем другим методом. В его
труппу вливали актеров из закрываемых
театров - Корша, МХАТа 2-го. Труппа разбухала,
но не становилась сильнее, ибо «коллекционирование
талантов» перестало быть законом
комплектования труппы. Механически
присоединяемые актеры, хотя многие из них
были опытными и талантливыми, не всегда
органически сливались с искусством МХАТа,
ибо не могли освободиться от крепко
укоренившихся штампов, от чуждых
Художественному театру элементов «искусства
представления».
|