Бывает, что совершенно
конкретный вопрос, на который -стремишься
ответить, становится отправным пунктом
кристаллизации концепции, когда исходный
ответ вынуждает отвечать на новые вопросы,
выстраивая все во что-то единое, внутренне
непротиворечивое, охватывающее своим
связным объяснением существенную часть действительности.
В проблеме, вынесенной в
заголовок, было много конкретных вопросов,
требовавших ответа, причем излагаемые
здесь ответы на далеко не простые вопросы
не пришли в один день: их рождение отделено
друг от друга иногда даже не годами, а
десятилетиями, но был вопрос - а скорее
повод - который вдруг подтолкнул к тому,
чтобы увязать все имевшиеся ответы в одну
концепцию, соединяя, казалось бы,
несовместимое. Более того, обращение к
упомянутому вопросу или поводу и
стремление ответить на него доказательно
оказались столь сильными
кристаллизаторами концепции, что
захотелось еще до того, как будет осмыслена
вся концепция и ар-гументированно
соединены ее отдельные части, набросать
эскиз самой концепции, чтобы определить:
есть ли надежда разработать собственную (или
совместную с предшественниками) философию
истории, убедиться в том, что
предпринимаемые в этом направлении усилия
вовсе не пустая затея.
Приступая к выполнению
задуманного, хочу констатировать, что
общим фоном, создававшим соответствующее
умонастроение, послужило то, что крушение
сталинской «формационной пятичленки» было
отождествлено многими с крушением
Марксовой философии истории, обострился
кризис методологии истории, развернулись
непрекращающиеся дискуссии о сути и
преимуществах формаци-онного и
цивилизационного подходов к истории.
Однако непосредственным поводом для
первоначальной формулировки концепции и
написания этой статьи стали два совпавшие
по времени обстоятельства: защита в начале
1997 г. кандидатской диссертации Л. Е. Гринина
«Периодизация исторического процесса» и
предзащитная дискуссия по кандидатской
диссертации моего аспиранта О. А. Вусатюка «Истоки
и смысл отечественной истории XX столетия (опыт
философского анализа)». Оба обстоятельства
вынуждали меня не только определить свою позицию,
но и связно изложить ее перед коллегами на
философском факультете МГУ. Состоявшиеся
обсуждения и острые споры по сути дела
заставили уточнить и развить занимаемую
позицию, и одновременно были важными ускорителями
задуманной работы.
Общая концепция истории
Результатом моих размышлений над
общей концепцией (философией) истории
стало осознание того, что у человечества
уже есть такая концепция, незаслуженно
отодвинутая и забытая. Речь идет о том, что
общественная мысль XVIII и XIX вв., опиравшаяся
на идею прогресса эпохи Возрождения,
выработала свой взгляд на историю,
позволяющий справиться не только с теми тупиками
и неудачами, о непреодолимости которых
заявляют многие историки, но и понять как
грубые просчеты уже сошедшего со сцены «реального
социализма», так и нынешние несуразицы
поборников рыночной экономики,
воспринимающих ее в качестве вечной,
внеисторической, хотя уже по обе стороны
Атлантического океана все громче голоса
тех, кто все глубже осознает, что у ры-,
ночной экономики свой срок жизни, который
подббно шагреневой коже непрерывно
сокращается.
Согласно общей концепции истории
самым глубоким основанием периодизации
истории, или единым основанием разделения
ее на качественно отличающиеся полосы,
является размер имеющегося общественного
богатства и то, ГДЕ и КАК оно создается.
Именно это вызывало споры, разделяло разные
экономические школы, волновало теоретиков
и практиков. Разнокачественность весьма
отличающихся и длительных полос истории
обнаруживается в том, что сначала ПРИРОДА,
а затем ТРУД в его непосредственной форме, а
значительно позже РАЗУМ в виде НАУКИ как
непосредственной производительной силы
выступают в роли главных, доминирующих
источников созидания общественного
богатства, рост которого - основа
прогресса. Маркс и Энгельс не только
приняли, но и развили эту ФИЛОСОФИЮ ИСТОРИИ.
В чем ее суть?
Общая концепция истории
рассматривает ход человеческой истории не
как случайную смену не связанных друг с
другом, качественно различающихся
исторических полос, не как калейдоскоп
изолированных ступеней и этапов, могущих
сочетаться и так и иначе, а как внутренне
органически связанный единый процесс, в
рамках которого совершается не какой-то
круговорот событий и рубежей, а
детерминированный переход от простого к
сложному, т. е. постоянно - в конечном счете -
осуществляемый общественный прогресс,
имеющий как общезначимый для всех полос
критерий, так и конкретно-исторические
критерии каждой из трех качественно отличающихся
полос истории. Однако признание
поступательного развития человечества,
вовсе не отрицающего элементов регресса и
деградации, ставит вопрос о первопричинах
прогресса. Отдавая себе отчет в том, что общественный
прогресс есть равнодействующая самых
разнообразных человеческих личностей,
первопричины прогресса, как правило, ищут в
потребностях, интересах людей, движущих их
поступками. Но идя по пути анализа
конкретных потребностей человека, индивида,
чаще всего утрачивают возможность получить
верный ответ, ибо он заключается в анализе
самой природы человеческих потребностей.
Человек как биологическое и социальное
существо принципиально 'отличается от
животных природой своих потребностей, их
способностью к безграничному расширению.
Именно в этом характере человеческих
потребностей, непрерывно расширяющихся по
мере своего удовлетворения, а потому
толкающих миллионы людей, все
человечество к развитию и
совершенствованию разнообразных способов
и средств удовлетворения безгранично
умножающихся потребностей, и заключается
реальное обоснование общественного
прогресса, его первопричина, его
необходимость и неизбежность.
С этим пониманием неизбежности
общественного прогресса и его
первопричины связано и следующее. Говоря о
трех качественно отличающихся длительных
полосах истории, было бы ошибочно думать,
что ПРИРОДА, ТРУД и РАЗУМ как доминирующие
источники общественного богатства в
рамках каждой полосы являются единственными
источниками общественного богатства, будто
ТРУД, сменяя ПРИРОДУ в этой функции,
исключает какую бы то ни было роль ПРИРОДЫ
в созидании обще-стренного богатства на
новой полосе, или РАЗУМ (НАУКА как
непосредственная производительная сила),
ста-
новясь доминирующим источником
созидания общественного богатства на
новой исторической полосе, исключает
активную роль в этом процессе ПРИРОДЫ и
ТРУДА Подчеркиваю: речь идет только о
доминирующей, а не единственной роли! А
главное - о постоянном усложнении (прогрессе)
в результате сложения прежних и новых
источников созидания богатства.
Проиллюстрируем сказанное: было
бы нелепо отрицать огромную роль
неолитической революции и составляющих ее
великих изобретений и открытий, т. е. роли
РАЗУМА при завершении перехода от первой ко
второй полосе истории или роли «научного
труда» при переходе от второй к третьей
полосе и т. д. Вопрос о том, как в рамках
качественно новой исторической полосы
выглядит роль предыдущего доминирующего
источника богатства (ПРИРОДЫ на этапе
доминирования ТРУДА, или ПРИРОДЫ и ТРУДА
при доминировании РАЗУМА или НАУКИ как
непосредственной производительной силы)
требует специального рассмотрения, ибо
было бы неверно думать, что, скажем, на
последнем из рассматриваемых этапов роль
ТРУДА обязательно будет более существенна,
чем роль ПРИРОДЫ и т.п.- здесь налицо более
сложная и противоречивая трансформация.
Следующее соображение касается
того, что присущая каждой из названных
длительных полос истории специфика, хотя и
связана в первую очередь с сутью доминирующего
источника общественного богатства, . отнюдь
не ограничивается этим, поскольку всякий
раз имеют место и другие характерные черты,
связанные с особенными формами
хозяйствования, скажем, с наличием рыночной
экономики, или с другими новациями - например,
возникновением государства.
Наконец, нет и единой схемы
перелома, совершающегося при переходе от
первой ко второй полосе и от второй к
третьей. В каждом случае налицо своя специфика
перехода, свои тенденции и проблемы. Вместе
с тем было бы неверно отказываться от
определения и общезначимых черт подобных
переходов, как и общезначимого критерия
общественного прогресса.
|