В. Т. Пуляев

Человечество в своем историческом развитии выра­ботало немало ценностей, которыми мы руководствуемся и на основе которых судим о поступках и поведении лю­дей. К такого рода ценностям относятся культура, циви­лизация, мораль, философия, религия. Именно они глобализируются и уникализируются в гуманизм. Вне гума­низма все эти ценности представляют собой разрознен­ные состояния.

Еще в эпоху античности возникло учение, утверждав­шее, что человек господствует над природой, подчиняет ее себе, а в нем самом главенствует разум, воля, со­весть. При таком подходе человек представляется цент­ром и смыслом Вселенной и поэтому свободным и от­ветственным за самого себя.

Однако данное учение длительное время оставалось не развернутым, скованным в своей ограниченности, идеалистичным, поскольку в нем природные инстинкты и биологические свойства просто не учитывались, некото­рые социальные проявления дезавуировались и отрица­лись.

На самом деле в человеке скрыто много больше, чем мы предполагаем. По мере расширения и качественного изменения наших познаний было обнаружено и выявле­но, что человек есть порождение не только социальных (духовных), но и природных сил, что он подвластен темным природным стихиям, которые средневековое созна­ние выражало в идеях дьявольских, бесовских сил, что его поведение не всегда объясняется причинами созна­тельного (есть область бессознательного), что мотивы поведения и типы сознания могут быть иррациональными (например, жажда власти, агрессивность).

В истории общественной мысли Ницше открыл, что в основе святости лежит жажда власти, Фрейд указал на то, что сексуальность - основа художественного твор­чества. В отличие от Ницше и Фрейда Маркс в буржу­азных ценностях, в их индивидуализме, свободе, спра­ведливости увидел замаскированные интересы капитала и показал капиталистическую систему как целенаправлен­ное извращение подлинной человеческой сущности, как чистый обман. Здесь, по Марксу, истинно то, что служит накоплению капитала, справедливо то, что позволяет извлекать для него прибыль.

Гуманизм, характеризуя человека, означает прежде всего его человечность и апеллирует к значимости, самости личности, индивидуальности, к осуществлению индивидуально-личностного начала. Гуманистическое ми­ропонимание связано с определенной системой ценнос­тей и самоценностей, оно реализуется в отношениях человека к Природе, Обществу, Самому Себе. Ценности и самоценности, утверждающие в человеке гуманизм, проявляются в самораскрытии (самореализации) личнос­ти, в ее свободной ориентации и способности развернуть в творческом порыве свой внутренний духовный потенци­ал. Антиподом гуманизму выступает насилие над лично­стью.

Следует заметить, что в гуманизме есть основания не только для возвышения (вознесения) человека, раскры­тия его творческих сил, но и для их ослабления, прини­жения, иссякания. Подлинный гуманизм связан не столько с природным началом человека, сколько с его духовным существом, с глубочайшими основами природы человека социального. Человек существует в мире, а не за его пределами. У него нет иной возможности самоутвердить­ся в свободе, кроме как живя в обществе.

Известно, что гуманистическая традиция своими кор­нями уходит к Ренессансу, мыслителям Возрождения Данная традиция, в основе ко горой лежит антропоцент­рический взгляд на мир, в разные эпохи обосновывалась по-разному - от достойного партнерства человека в диалоге с Богом до богоборчества, от идеальных (утопи­ческих) ориентиров до рационалистического видения мира.

Лозунгом античного мира было «следование природе», ставшее причиной безмерного натурализма и нравствен­ного конформизма. Средние века выставили на первый план идеал духовности, отвергающий «тварное бытие» - мир и все в мире. Наконец, Новое время возродило античный натурализм, придав ему форму буржуазного экономизма и прагматизма.

Особое место в истории человечества занял XX век. Экологические катастрофы, ядерный кошмар, тоталитарные режимы и две мировые войны, кровавые национальные и межнациональные конфликты и международный терро­ризм - все это человечество пережило и испытало в течение одного только столетия. При этом оно (человече­ство) ориентировалось и на политику, утверждая ее при­оритетность по отношению к другим видам человеческой деятельности, и на научно-технический прогресс, стремясь с его помощью решить все социальные проблемы, и на национальную идею, полагая приобрести свободу и со­гласие среди людей. Основная часть XX в. прошла под знаком триумфа естественных наук, открывавших, как казалось, точно выверенный, технически обоснованный путь к решению глобальных задач, стоящих перед чело­вечеством. Эпохальные научно-технические достижения крепили эту уверенность.

В результате всего содеянного современный мир на исходе XX в. оказался исключительно сложным, противо­речивым, неустойчивым, в конечном счете он столкнулся с проблемой выживания человечества. Перед лицом гро­зящих уничтожением опасностей человечество вынужде­но будет пойти (и пойдет!) по пути роста культуры, повышения образования, научного развития, укрепления здоровья (физического и духовного) и, следовательно, по пути установления и утверждения гуманизма, гуманис­тического миропонимания, и миросозидания в обществе. Иного ему не дано. Иное - движение в ничто, движе­ние к гибели, ибо мировое сообщество в III тысячелетии ожидает либо монополисное движение с одним центром и подчинением всех стран и народов этому центру, либо поливариантное движение, но с внутренними и внешни­ми конфликтами, войнами, агрессией, озлобленностью людей, либо новое, гуманистически ориентированное раз­витие - развитие в духе Ренессанса.

Вполне понятно, что в этих условиях вопрос о стату­се гуманизма, его месте в системе ценностных координат не снят с повестки дня. Наоборот, сегодня - в эпоху перехода к обществу информационных технологий, все­мирных культурных и экономических связей - проблема гуманизма и гуманистического миросозидания выходит на первый план, обретает новые черты и масштабы, во многом требует переосмысления.

Прежде всего гуманный человек не возникает сам по себе, а формируется в обществе. Уединенный удел человеческого «я» безысходен. Поэтому для формирова­ния гуманизма не безразлична та система внешних коор­динат, которая задается проявлением огромного множе­ства индивидуального «я», составляющего общество.

Общество гуманистично настолько, насколько ценен в нем человек. Является ли человек исходной позицией? Если в обществе за основную ценность принять государ­ство, деньги или что-либо другое, то, естественно, чело­век отодвигается на второй план и создаются условия, чтобы затем установить над ним контроль и жертвовать им.

На протяжении всей своей истории человечество пы­тается сделать жизнь лучше. И оно добилось немалых результатов. Однако экономический и научно-технический потенциал часто используется, чтобы угнетать и убивать людей; способствовать их обнищанию. Основная часть богатств земного шара принадлежит небольшому процен­ту населения, тогда как большинство терпит лишения, невероятные тяготы, чтобы не умереть с голоду. Такова правда общественной жизни.

Что значит установить гуманистическое общество? Это значит, что в обществе необходимо обеспечить прежде всего безусловное признание человека в качестве выс­шей социальной ценности. Подлинно гуманистический подход требует, чтобы целью деятельности общества, его социальных институтов становился сам человек, а прин­ципы справедливости, добра, равенства и свободы - нормой отношений между людьми.

Общие принципы концепции установления гуманисти­ческого общества известны. Они в мировой социально-гуманитарной науке описаны достаточно полно. Предла­гались и пути создания такого общества - от обраще­ния к богу, душе, разуму до свершения и оправдания революций и восстаний. Что это за принципы?

1. Если в обществе каждый индивид находится (ре­ализуется) в том же самом общественном положении

(отношении) к другим людям, в каком эти другие люди находятся по отношению к нему, то, следовательно, в нем устанавливаются отношения общественного равен­ства. Последние 'порождают в обществе коллектив­ность, а вместе с тем обусловливают воспроизводство общественно (социально и духовно) развитого челове­ка, т. е. человека не безразличного к делам товарищей по работе, коллектива, в котором он трудится, к интере­сам всего общества. Вместе с тем, если каждый инди­вид по своему общественному положению становится равным всем другим членам общества и выступает в качестве такового, то, следовательно, он по отношению к другим людям является свободным человеком.

2. Равенство и свобода порождают целостное разви­тие человека. Под целостностью личности мы понимаем такое ее социальное положение, при котором ликвидиру­ются всякие формы отчуждения общественных сущнос-тных сил (свойств) человека от самого человека. Эту мысль замечательно выразил К. Маркс: «Присвоение человеком и для человека человеческой сущности, - писал он, - надо понимать не только в смысле владе­ния, обладания. Человек присваивает себе свою всесто­роннюю сущность всесторонним образом, следовательно, как целостный человек» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 42. С. 119-120).

3. Равное (наряду с другим) положение человека в обществе, его свободное и целостное развитие опреде­ленно ведет (и чем дальше, тем в большей мере) к выявлению творческих дарований человека, универсаль­ному совершенству его потребностей, способностей, средств потребления, индивидуальных сил, т. е. к фор­мированию всесторонне развитой личности со всем богатством его существа.

Наилучшие возможности для раскрепощения творчес­ких сил человека, самореализации личности создает де­мократия как определенная форма государственности. Естественным основанием демократического государства является народность, поскольку подлинное его назначе­ние - обеспечить условия, которые удовлетворяли бы возрастающие потребности человека, всех членов обще­ства. Демократическое государство призвано установить такой характер власти, который позволяет максимально развиться народопроявлению, который стимулирует само­организацию экономических, политических и иных сил на­рода. создает условия для разворачивания назревших потенций, заключенных в историко-культурных пластах общества. Поэтому демократия, характеризуя права и свободы человека, уважение к индивидуальности, тесно связана с формированием гуманизма. При таком подхо­де вся правовая система общества, связанная с укреп­лением государства (государственности), в конечном счете должна «работать» на защиту отдельной личности.

Гуманизм неразрывно связан с религией, которая включает в себя всю сферу отношений человека с транс­цендентным началом - Богом. Религия с ее исповеда­нием веры и нравственными законами побуждает челове­ка искать смысл жизни. Для этого она помогает опреде­лить основу бытия, сформировать мировоззрение, уста­новить приоритет ценностей, организовать способ обще­ния с другими людьми, выявить устойчивые нормы пове­дения. Религия, стало быть, выступает действительным элементом, который помогает человеку сформировать гуманистическое видение мира.

Анализируя гуманизм со стороны общества, вместе с тем следует иметь в виду и иную его сторону. Гума­низм (наряду с общесоциологическим пониманием) пред­ставляет собой определенные культурно-исторические, ценностные и нравственные установки сознания самого человека, его индивидуального «я».

Индивидуальное «я» в историческом ракурсе представ­ляло мир по-разному: я - в зеркале своего «я», я - конструирующий мир самодостаточный и изолированный, я - вбирающий весь мир. Все эти представления (при известном их различии) ставили человека над миром в качестве некоего господствующего первоначала.

Однако ход общественного развития показал, что гос­подство субъекта над миром превращается в собствен­ную противоположность. При «заносчивом» отношении человека к миру (природе, обществу, самому себе) сам мировой процесс все более и более «отказывает» ему с его деятельностью и сознанием в существовании, как бы «отталкивает» его от себя. Вот почему нужна принципи­ально иная установка гуманистического миропонимания.

Резюмируя эти теоретические и мировоззренческие поиски, можно утверждать следующее: чтобы создавать гармоничный мир и жить в нем, человек не должен ста­вить себя над миром, не должен претендовать на роль Демиурга, создателя вселенной. Наоборот, человек дол­жен стать терпеливым и послушным Учеником, вбираю­щим в себя всю мудрость мира, которую дают ему познание природы, опыт исторического развития, анализ всего социального и культурного многообразия различных стран, этносов, религиозных концессий, субкультур. Ре­альный гуманизм, таким образом, в современном пони­мании обретает широкий социальный и этический кон­текст. Он позволяет найти меру между знанием и от­ветственностью в процессе гуманистического миросо-зидания.

Такое миропонимание несет в себе огромнейшее кон­структивное начало: оно является важнейшим ценност­ным ориентиром, позволяющим каждому человеку нахо­дить баланс устойчивости в бурном потоке социальных перемен. Оно не позволяет обществу захлебнуться в волне перестроечных новаций. Гуманистическая ориента­ция отсеивает все враждебное человеку, разрушительное и поддерживает среди социальных, политических, эконо­мических преобразований те, которые расширяют возмож­ности человека, позволяют ему во имя блага других людей максимально развернуть свои способности. В ней проявляется своего рода здоровый исторический инстинкт самосохранения общества, сохранения сип созидания.

На первый взгляд может показаться странным, что гуманитарное мировидение мы выдвигаем именно сейчас, когда в мире не решены многие животрепещущие, сад­нящие душу каждого человека проблемы. И все-таки признание приоритета гуманитарного понимания обще­ственного прогресса не является данью очередной кра­сивой утопии; оно (это признание) объективно обуслов­лено и становится необходимым требованием (потребно­стью) дальнейшего общественного бытия и развития че­ловечества. Человечество на рубеже веков оказалось перед необходимостью переоценки уроков прошлого и перспектив будущего.

Особый интерес в мировом сообществе вызывает Россия, поскольку она весь XX век находится в состоя­нии постоянного поиска новых общественных форм бы­тия, проводя трудную (порой мучительную) работу по осуществлению социальных реформ, экспериментов, ре­волюций.

Ныне, в конце XX в., российское общество охватил всеобщий кризис, который все более и более подводит нас к осознанию того, что в основе этого кризиса нахо­дится сам человек.

В общем плане вектор социально-экономических и политических перемен, связанных с выходом общества из кризиса, более-менее ясен. Это - переход от тотали­таризма к демократии, от линейных к поливариантным формам развития, от несвободы к свободе выбора, от принуждения и насилия к координации, сотрудничеству, взаимодействию в обществе, от диктата авторитаризма к диалогу культур, от единовластия к народовластию, от управления сверху к самоуправлению, формированию многовариантных, взаимодополняющих и гибких соци­альных систем, способных к саморегуляции, самооргани­зации, от национализма к гуманизму.

Что же касается конкретных целей, путей, форм и темпов этого длительного перехода, то здесь перед обществом встают труднейшие задачи. Сама практика функционирования российского общества в конце XX в. настолько противоречива, неустойчива и порой «нелогич­на», что выявить направленность череды событий пред­ставляется крайне затруднительным.

Решая задачи дальнейшего развития, Россия стремит­ся приблизиться к современному (modern) Западу, тем самым осуществить модернизацию общества. Реформа­торы российского общества пытаются преодолеть «опоз­дание» и «отставание» с помощью западных политичес­ких технологий и экономических (главным образом ры­ночных) методов реформирования, что потребовало пере­делки человека, его внутренней природы, сознания, тра­диций, существующих обычаев, формирования нового психологического склада. А это, в свою очередь, вызва­ло со стороны многих людей реакцию отторжения. На­пример, экономические реформы, проводимые по рецеп­там западной экономической науки, оказались не работа­ющими на российской почве.

Это дало основание некоторым авторам утверждать, что Россия не является органической частью Запада, что здесь процесс цивилизационного развития незавершен и незакончен, что России так же трудно понять Запад, как и Западу трудно понять Россию. Обществу предлагается (уже в который раз!) идея, согласно которой у России, если она хочет выжить, нет иного выбора, как стать страной европейского типа.

На самом деле России не нужно навязывать особые западноевропейские стереотипы, если она, развиваясь в формах европейских соотношений, сама есть часть ев­ропейской общественно-исторической действительности, один из спектров европейско-исторического проявления. При этом, разумеется, можно фиксировать «отстава-

ние» одних элементов и «опережение» других. Так, еще А. И. Герцен отмечал, что революционные устремления России созвучны революционным идеалам Запада. И в этом смысле - в смысле радикального решения проблем гуманизма и цивилизации - Россия «опередила» Запад.

Вполне понятно, что все попытки искусственно проти­вопоставить Россию Западу ошибочны и с точки зрения Запада, и с точки зрения России. Для Запада Россия представляет собой неотъемлемое цивипизационное про­странство, в котором самобытно развивается особая культура всемирно-исторического значения. Для России Запад есть особая сфера культурно-исторического оби­тания, в которой утверждается всемирно-историческая цивилизация. Россия и Запад - это две стороны едино­го цивилизационного процесса, которые можно мыслить отдельно, но оторвать их друг от друга невозможно. Но Россия, будучи европейской страной, одновременно про­стирается на огромных просторах Азии, превнося многое с Запада на Восток, вбирая в себя много восточного. Понятно, что в России есть тп. чего нет в отдельности ни на Западе, ни на Востоке. Россия - государство и европейское, и самобытное.

Такова истина, и только она способна утвердить нас - и россиян, и европейцев - в правильной исторической и гуманистической перспективе.

Самобытность России заключена как раз в том, что она и по сей день находится в состоянии поиска новйй парадигмы цивилизационного (точнее, гуманистического) развития. Россия последние столетия была исключитель­но революционна. Октябрь 1917 г. для нее не был слу­чайным. Он явился пробой новых общественных форм бытия, частью огромного, всеобъемлющего процесса перехода человечества от старого к новому (к сожале­нию, неудавшемуся) социальному качеству. Сегодня Россия снова живет сознанием неминуемых перемен. При этом механическое повторен'"е западного опыта развития для нее неприемлемо, да и не нужно.

Вот почему, несмотря на объединенные усилия меж­дународного и российского капитала, до сих пор не уда­ется развернуть Россию (замечу, сверху и силой) в лоно капитализма с его безработицей, отношениями эксплуата­ции, имущественным расслоением общества на сверхбо­гачей и нищих, отсутствием социальной защиты челове­ка и подлинной веры в человека, бессовестной свободой торговли, космополитизмом. Российский народ внимательно всматривается в очередное «чудо», привнесенное так называемыми демократами - как правило, вчерашними номенклатурными работниками КПСС.

Россия сама имеет все необходимые возможности (природные, человеческие и культурные), чтобы привнес­ти в общечеловеческий цивилизационный процесс нечто свое и принципиально новое. Это принципиально новое у России лежит на путях установления и утверждения гу­манизма и социальной справедливости в обществе.

Гуманизм и социальная справедливость в современ­ном обществе приобретают особую актуальность, посколь­ку сегодня решается проблема возрождения и дальней­шего развития России на новой основе. Гуманистические цели и идеалы определяются объективными законами социального и духовного бытия. Они соответствуют глу­боким гуманистическим традициям, сложившимся в рус­ской общественно-политической и философской мысли. Духовные силы российского народа, заключенные в его истории, культуре, ментальности, являются главной пред­посылкой перехода общества в цивилизацию гуманисти­ческого типа. Ибо россиянам гуманизм привит всей духовной традицией, всей философской мыслью. Приведем некоторые факты. XII век. Князь Владимир Мономах, обращаясь к де­тям своим, восклицает: «Что есть чедрвек, как подума­ешь о нем?» Он полагает, что мир сотворен «человека ради» «на снедь, на веселие» {Мономах Владимир. По-учение//Повесть временных лет. В 2 ч. М.-Л., 1950. Ч. 1. С. 156).

XVI век. Знаменитый мыслитель - книжник Феодосии, прославившийся «своим новым учением», провозглашает равенство всех народов, всех вер. «Немцы, татары, рус­ские - все суть едины у господа», - заявляет он (цит. по: Замалеев А. Ф., Овчинникова Е. А. Еретики и орто­доксы: Очерки древнерусской духовности. Л., 1991. С. 203).

А каким страстным гуманизмом, какой неизбывной любовью к простому человеку пронизано творчество ге­ниального А. Н. Радищева! Вслушаемся в его вдохно­венные, трепетные слова: «Я взглянул окрест меня - душа моя страданиями человечества уязвлена стала» (Радищев А. Н. Путешествие из Петербурга в Москву// Избр. философ, произв. М., 1949. С. 39).

Вспомним «неистового Виссариона» - Белинского. В одном из своих писем он говорит о бессмысленности всего мирового строя, если в нем остается хоть одно страдающее существо. Точно также думал и Ф. М. До­стоевский.

Факты можно приводить еще и еще. Однако доста­точно и этих, чтобы с гордостью причислить себя к самой великой и гуманистической традиции в мире - к тради­ции российского гуманизма.

Удастся ли России вырваться к подлинно человечес­кому, гуманистическому будущему? Станет ли она духов­ным центром гуманистической цивилизации? Обеспечит ли она духовное единство идеологий и культур Востока и Запада? Выработает ли она некую общую (и для себя, и для человечества) новую гуманистическую систему ценностей?

Ответы на эти и другие вопросы во многом будут зависеть от того, насколько и как в современной страте­гии управления обществом будет уделяться внимание фундаментальным проблемам духовного развития Рос­сии - ядра жизни ее народа.

Государство российское становится гуманистичным и одновременно сильным (самодостаточным, независимым) лишь в том случае, если оно служит обществу, челове­ку, если оно обеспечивает условия благосостояния всем членам общества, в том числе условия развития культу­ры, образования, науки, здравоохранения. Во всех пере­менах, происходящих в российском обществе, ныне возрастает роль субъективного фактора. Это естествен­но. Но возвышение и утверждение субъективного факто­ра - человека - должно идти (и пойдет!) не посред­ством усиления его возможностей к насилию, агрессии, цинизму, а на путях роста гуманизма, согласия, взаим­ного понимания, уважения, добра, любви.

Осуществить исторический поворот российского об­щества к цивилизации с гуманистической ориентацией невозможно без одновременного развития социально-гу­манитарных наук - наук о человеке, обществе и куль­туре. Стратегический прорыв в культуре, экономике, политике, праве, психологии людей, нравственных осно­ваниях возможен лишь на базе переосмысления всего того, что выработано человечеством в самопознании.

Известно, что в системе наук именно социально-гума­нитарные науки призваны заблаговременно предупреждать общество об ожидающих его трудностях, разрабатывать альтернативные варианты решений и обосновывать выбор оптимальных. Их смысл и предназначение состоят в том, чтобы обеспечить надежное социальное прогнозирование. Социально-гуманитарные науки - самая динамичная сила, способная раздвинуть границы познанного, проникнуть а глубины материального " духовного мира, утвердить человека как личность с его духовными ценностями, культурой, творческими возможностями, сформировать гуманистическое видение общественного развития.

Однако отечественные науки о человеке, обществе, культуре сами оказались в столь же глубоком кризисе, что и само общество. Схоластизм, догматизм, отрыв от жизни, существенный перекос в системе наук в пользу естественно-технического знания, настойчивая идеологи­ческая ангажированность, изолированность от мировых научных процессов - все эти факторы имели печальные последствия для внутреннего развития социально-гумани­тарных наук и общества в целом.

Попытка выхода из глубочайшего кризиса, охвативше­го российское общество, не отрицает, а, наоборот, пред­полагает и усиливает необходимость поиска новой парадигмы развития, новой методологии, новой теории, новой идеологии, которые немыслимы без социально-гу­манитарного знания. Отказ от некоторых сложившихся обществоведческих дисциплин, их устаревших догм, сте­реотипов не освобождает нас от необходимости проведе­ния принципиально новых комплексных (междисциплинар­ных) исследований, приращения новых знаний. Именно с этими науками мы связываем идею возрождения и раз­вития России, возможности человека сформировать и утвердить его гуманистическое миропонимание, поведе­ние и действие в обществе.

Если нашему обществу суждено пойти по пути роста культуры, развития образования, утверждения гуманиз­ма, то мы вправе полагать, что социально-гуманитарные науки все более и более будут выходить на первое место и играть роль лидера в системе наук.

Вот почему мы говорили не просто о необходимости выживания этих наук в современных условиях, а о со­здании таких предпосылок для них, которые позволили бы обеспечить на этом направлении стратегический прорыв, быстрое продвижение по пути их возрождения и развития. Вот почему мы говорим, что общество, наша власть (президенты, правительства, губернаторы, руково­дители всех рангов) должны осознать и принципиально изменить отношение к названным наукам. Сегодня перед социально-гуманитарными науками стоит множество невероятного трудных задач методологичес­кого, теоретического, концептуального, кадрового, органи­зационного, финансового порядка. Что это за задачи?

Во-первых, следует осуществить своего рода инвен­таризацию гуманитарного знания и социального опыта, выработанного прежними поколениями. До последнего времени социально-гуманитарные науки нередко были заложниками устойчивого технократизма и вольно или невольно воспроизводили его приоритеты. В обществе многие материалы и источники по идеологическим сооб­ражениям были недоступны, а труды отдельных филосо­фов, политиков, социологов запрещены.

Ныне для широкой общественности открыты целые направления и научные дисциплины, считавшиеся преж­де прерогативой буржуазной науки. Важно при этом вырваться из устоявшихся стереотипов, важно изменить стиль (образ) мышления, слишком примелькавшийся, слишком узнаваемый.

Во-вторых, нужна действенная активизация научных гуманитарных исследований. Наивно полагать, что кто-то за нас и для нас - ученых-гуманитариев - обеспечит творческое развитие социально-гуманитарных наук. Уче­ным-гуманитариям надо объединиться, скоординировать свои собственные усилия, выступить в обществе в каче­стве эмоциональной, динамической силы, утвердить вы­сокий престиж и авторитет гуманитарного знания.

В-третьих, необходима интеграция гуманитарного знания. Сугубо дисциплинарный подход, разобщенное развитие всех отраслей гуманитарных знаний ведут к односторонности познания и явно недостаточны для изучения человека, общества и культуры - этих исклю­чительно сложных объектов исследования. Простая сум­ма различных обособленных (рядоположенных) гуманитар­ных наук отражает собой лишь отдельные стороны (чер­ты) их жизни. Она не охватывает их целостности со всеми сложностями, взаимосвязями, противоречиями. Напротив, интеграция (синтез, взаимодействие) некоего полидисциплинарного комплекса наук, отыскание объеди­няющего эти науки начала дают возможность предста­вить определенный социальный объект целостно, всесто­ронне и тем самым обеспечить воспроизводство новых знаний.

Ныне в обществе накоплен огромный потенциал нова-ционных идей, в том числе связанных с переосмыслением идей забытых или временно не востребованных соци­альной памятью. Вместе с тем жизнь не стоит на месте. Возникает потребность в новой акцентуализации социаль­но-гуманитарного знания. На первый план выступает не­обходимость вычленения внутри широкого спектра соци­альных и гуманитраных идей того сгустка ценностей и приоритетов, который сможет стать основой новой стра­тегии миропонимания и социального действия. Предстоит переход от накопления знания к его оценке с позиций новой социальной реальности, переход от экстенсивного к интенсивному этапу развития социального знания.

В контексте сказанного можно предположить, что наи­более эффективными и перспективными станут те соци­ально-гуманитарные знания, которые позволят построить новые стратегии социального поведения для современно­го человека, превратят свод этих знаний в новую пара­дигму исторического действия. Центром такой парадигмы должна стать ценность человеческого существования в его гармонии с миром природы и социума.

Такой подход потребует соответствующего культурно­го и исторического переосмысления человеком самого себя. Вместе с тем такой подход позволит сформировать не только стратегию нового гуманитарного видения мира, но и стратегию нового гуманитарного действия (созидания), в том числе и стратегию нового гуманитар­ного поведения, адекватного современным цивилизацион-ным процессам. Человек сможет не просто увидеть свое гуманистическое будущее, но и начать реально созидать его. Ибо важно понять, что ныне человек рассматривает­ся не только как вершинный продукт глобальной эволю­ции. Сама глобальная эволюция - этот гигантский по своим масштабам процесс - осмысливается и «измеря­ется» посредством человека как универсальной меры на всех уровнях, начиная с субэлементарных микрочастиц и заканчивая безграничными метагалактическими просто­рами.