Сила российской бюрократии заключалась в способности перечеркнуть любые математически выверенные и апробированные мировой практикой закономерности развития хозяйственных процессов, выведенные самыми авторитетными экономическими теориями. Часть советской номенклатуры стала инициатором и движущей силой начатых реформ, однако она преследовала свои специфически деструктивные интересы. Снятие какого-либо общественно-государственного контроля "над собой" было важнейшей целью бюрократии. Оно было необходимо для использования ею собственных преимуществ в первоначальном накоплении капиталов, в том числе и через откровенное присвоение государственных средств^. Не углубляясь в анализ многообразных механизмов и проявлений этого процесса, роли и места в нем криминального бизнеса, отметим лишь, что его результатом явилось формирование олигархической экономики с явными элементами глубокой бюрократизации и элитаризации, перенесенной из эпохи "советского социализма". Все вышеизложенное, хотя и не имеет прямого отношения к вопросам развития частного бизнеса, однако чрезвычайно важно для понимания механизма накопления капиталов и роли в этом процессе государства.

В ходе начатых реформ (включая процесс преобразования или точнее, "передела" собственности) в стране быстро сформировалось несколько олигархических групп крупного капитала, тесно переплетенных с государственной властью. Ведущая из них - газово-нефтяная группа. Близки к ней группы, специализирующиеся на внешней торговле оружием, а также торговле морепродуктами. Обращает на себя внимание то, что такие группы во многих случаях базируются не на крупной частной собственности, а на смешанной собственности с достаточно большой долей государства. Практически вся подобная собственность, включая и государственную составляющую, используется в корпоративных, частных интересах, переплетающихся с интересами бюрократии. Поведение тех новых олигархических групп, в которых доля государственной собственности относительно невелика или отсутствует вовсе, в реальности оказывается также прямо или косвенно связанным с корыстными интересами бюрократии.

Только в 1992 г. объем субсидируемых кредитов промышленным предприятиям достиг 30°о ВВП. Кредиты предоставлялись под 10-25% годовых при том, что годовая инфляция тогда составляла 2500°^. Промышленность эти кредиты не спасли, а разницей воспользовались финансово-банковские структуры, пережившие в это время стадию бурного учредительства и роста.

Несомненно, крупнейшим источником частного накопления стал экспорт газа, нефти, металлов, других сырьевых продуктов. Скрытое субсидирование этого экспорта заключалось не столько в уходе экспортеров от таможенного налогообложения, сколько в огромной разнице между внутрироссийскими и мировыми ценами на эти продукты. В 1992 г. внутрироссийская (установленная государством) цена нефти составляла 1% мировой цены. Поэтапная, проводившаяся вплоть до 1995 г. либерализация внутренних цен на основные сырьевые продукты генерировала значительную часть крупного капитала через использование разницы между внутренними и мировыми ценами. Только в 1992 г., по оценкам, величина подобных доходов составила 30°о ВВП^.

Ярким примером дотирования частного капитала могут служить многочисленные "освобождения" от импортных пошлин, существующие до сих пор, а также государственное финансирование импорта продовольствия в 1992 г. с помощью западных товарных кредитов. Импортеры тогда покупали валюту у правительства на закупку за рубежом и ввоз продовольствия всего за 1°о (один процент!) действовавшего обменного валютного курса. А продажа импортируемого продовольствия осуществлялась по обычным рыночным ценам, прямо корреспондировавшим с текущим валютным курсом. Сумма таких субсидий государства составила около 15% ВВП. Она стала доходом узкой группы торговцев, в основном московских^

Что касается "премии" от разницы между устанавливаемой государством рублевой ставкой рефинансирования ЦБР и валютными банковскими ставками, то она была заметной уже в 1992 г. Рост курса доллара сдерживался государством, и тысячекратное увеличение внутренних цен, в первую очередь на потребительские товары, обеспечивало торговым и тесно связанным с ними финансовым предпринимательским структурам валютную прибыль на уровне 80°о и более годовых. Сдерживая рост валютного курса за счет продажи собственных валютных резервов, государство, по существу, субсидировало новые предпринимательские структуры. В 1995-1996 гг. правительство и ЦБР добились даже роста курса рубля, а ставка рефинансирования ЦБР и процентные выплаты по государственным ценным бумагам в течение длительного времени намного превышали 100% годовых. Эту субсидию получили уже преимущественно финансовые структуры. Острый бюджетный кризис второй половины 1996 г., сокращение валютных резервов страны во многом обусловлены использованием государственных средств на подобное субсидирование предпринимательства.

В целом все это можно объяснить трудностями начального этапа рыночных реформ, объективной невозможностью единовременной либерализации цен на сырьевые и топливные товары, острой ситуацией с продовольствием, необходимостью повышения реального курса рубля для недопущения скупки российской собственности иностранными фирмами по бросовой цене и т.д. Но, и это остается фактом, государство в очень больших объемах субсидировало нарождающийся частный сектор. По оценкам, в 1992 г. такое субсидирование составило около 75% ВВП. Подобный вывод опровергает довольно популярное суждение, что-де в России государство не оказывает достаточной помощи становлению национального частного капитала (предпринимательства). Другое дело, в насколько эффективных формах это огромное "содействие" оказывается, в чьи руки попадает и как в конечном счете используется.

Что касается приватизации, то если судить о ее роли по оценке приватизированной государственной собственности, полученной путем капитализации, значимость приватизации как фактора перекачки средств в пользу крупного капитала оказывается намного ниже, чем роль прямого и косвенного государственного субсидирования. Поэтому расчеты соответствующих трансфертов, сделанные на базе переоценки основных фондов, представляются нам несколько завышенными. Скорее всего, только после того как в стране возобновится экономический рост, а предприятия начнут нормально работать, реальная оценка приватизированных предприятий (по принципу капитализации) и соответственно величины безвозмездного "дара" государства их новым собственникам окажется намного выше. Но пока приходится констатировать, что главным источником первоначального накопления крупных частных капиталов в российской экономике стали прямые и косвенные государственные субсидии.

Следует отметить, что субсидирование было очень селективным, преимущественно направлялось тем, кто работал или пытался работать "в тесном контакте" с властной бюрократией и обеспечить последней соответствующую "благодарность". Квоты, лицензии, специальные постановления, придание тем или иным частным финансовым структурам статуса "уполномоченной организации", эксклюзивные налоговые, таможенные и прочие льготы, льготные кредиты, информация об изменении ЦБ РФ валютного курса, ставки рефинансирования и т.д. - нередко либо прямо покупались у коррумпированных чиновников, либо последние скрыто, косвенно включались в распоряжение собственностью, получая доходы от тех или иных хозяйственных операций. Вследствие общей низкой дееспособности государства до минимума снизился контроль за использованием раздаваемых субсидий и государственной собственности, а также в целом за правомерностью хозяйственных операций получателей государственных средств. В этом смысле провозглашенная либерализация перешла все сколько-нибудь разумные границы. Отсутствие должного государственного контроля за законностью в сфере экономики, контроля за государственным управленческим аппаратом открыло широкие каналы для легальной и нелегальной перекачки государственных средств в частный сектор. Коррумпированные чиновники как в федеральных, так и в региональных органах власти полностью использовали свои немалые возможности.

Именно так и создавались российские олигархические экономические группы с их специфическими политическими интересами. В то же время не следует излишне драматизировать ситуацию. Экономика страны во все большей степени приобретает рыночные черты, хотя это достигается с иррационально высокими издержками.

Таким образом, мы видим, что государственная финансовая поддержка нарождающегося частного предпринимательства (целенаправленная или нет) была довольно значительной. Кроме того, наряду с прямыми и скрытыми субсидиями частному капиталу с начала рыночных реформ государство предпринимало и предпринимает действительно целенаправленные усилия по созданию общих экономико-правовых и инфраструктурных условий для частного предпринимательства. Одно из направлений их реализации - формирование законодательного поля для частнопредпринимательской деятельности. С 1992 г. подготовлены и приняты сотни правовых актов, регулирующих организацию и ведение частной хозяйственной деятельности. Центральное место среди них занимает новый Гражданский кодекс РФ. Активная законе- и нормотворческая работа естественна для условий переходного периода. Во всех развитых странах хозяйственное законодательство исчисляется многими томами. Потребности рыночной экономики обусловливают очень большой объем работ по созданию и совершенствованию такого законодательства.

Государственное устройство России как федерального государства предполагает принятие на федеральном уровне как хозяйственных законов прямого действия, так и основ законодательства, конкретизация которых должна осуществляться субъектами Федерации в рамках регионального законодательства. Однако на практике в первой половине 90-х годов нередко встречались случаи, когда субъектами Федерации принимались законы и нормативные акты по тем вопросам хозяйствования, которые еще не были отрегулированы на федеральном уровне. В результате после принятия соответствующих федеральных законов обычно возникали острые противоречия между законами федерального и регионального уровней. Поэтому уже в середине 90-х годов федеральные власти нашли в себе силы начать целенаправленную кампанию по ликвидации подобных противоречий. Для этого федеральными властями были приняты специальные нормативные акты, предписывающие субъектам Федерации в кратчайшие сроки устранить противоречия в хозяйственном законодательстве. К кампании был привлечен Конституционный суд РФ, призванный служить арбитром в споре по тем или иным позициям между федеральным и региональным законодательствами. На практике же процесс подобных согласований оказался болезненным, постоянно наталкивающимся на политические коллизии взаимоотношений федерального центра и отдельных субъектов Федерации. К началу 1997 г. сохранилось немало противоречий между федеральным и региональным хозяйственными законодательствами. Примером могут служить попытки (пока безуспешные) федерального центра полностью взять под контроль и ограничить налоговую инициативу субъектов Федерации и некоторых местных властей, которые при установлении налогов и прочих поборов с предпринимателей зачастую выходят за рамки, установленные федеральным законодательством. Иногда местные власти предпринимают попытки прямого администрирования. Так, в 1996 г. вологодскими властями был введен запрет на вывоз части продукции животноводства за пределы области для подержания фиксируемых низких потребительских цен, рядом других субъектов Федерации -запрет на ввоз на свою территорию американских куриных окорочков в качестве меры поддержки местных птицефабрик.

Опираясь на действующее хозяйственное законодательство, сами предпринимательские структуры, достигнув известной степени зрелости, самоорганизации и выражения коллективных интересов, смогли выступить инициаторами (в основном через парламентские комиссии) подготовки необходимых дополнительных правовых норм, без которых дальнейшее развитие частнопредпринимательской деятельности оказывается крайне затруднительным. В начале 1997 г. в число важнейших новых законов, на принятии которых настаивали сами предпринимательские структуры, входили федеральные законы "О лицензировании", "О лизинге", " Об обеспечении конкуренции на финансовых рынках", "Об обществах взаимного страхования", "О свободных экономических зонах", "О внесении изменений и дополнений в Закон РФ "Об иностранных инвестициях в РСФСР". Активно шло обсуждение Налогового кодекса РФ и других важнейших документов, определяющих позицию государства в отношении развития национального капитала и предпринимательства.

Процедура подготовки и принятия новых федеральных законов уже отлажена, так что нет оснований сомневаться в том, что после соответствующей проработки проектов данные законы будут приняты и включены в общее хозяйственное законодательство РФ. Растянутость во времени процедуры принятия необходимых законов компенсируется действующими до момента принятия законов соответствующими президентскими указами и правительственными постановлениями. Мы видим, что "достижения" государства в области финансовой "подпитки" частного бизнеса подкрепляются реальными, хотя и небольшими достижениями в области законодательного обеспечения предпринимательской деятельности.

С большим трудом, но все же шаг за шагом государство формирует рыночную инфраструктуру как важнейшую предпосылку активного рыночного накопления частных капиталов и нормальной предпринимательской деятельности. Наряду с правовой она включает в себя информационную, технологическую, таможенную поддержку новых экономических и предпринимательских структур. Совершенствуется государственная система институционального обеспечения функционирования рыночной инфраструктуры в виде комплекса министерств и государственных комитетов с функциями, адекватными условиям рыночной экономики и роли в ней государства.

В течение нескольких лет внедрялись и отрабатывались механизмы государственного контроля и регулирования предпринимательской деятельности. Отрабатывались также балансирующие механизмы внутриаппаратного, правоохранительного и общественного контроля над деятельностью чиновников, принимающих те или иные решения, выдающих лицензии, экспортные квоты и т.п. В сфере общественного контроля относительно большим авторитетом стала пользоваться оппозиционная пресса (и левая, и правая), что и должно быть в обществе, исповедующем действительно демократические ценности.

Параллельно "набирают вес" цивилизованные формы укрепления взаимоотношений между предпринимательством и государством через всевозможные предпринимательские союзы и ассоциации, "круглые столы" и т.д. Конкурентная борьба между "олигархическими" и "неолигархическими" группами крупного частного капитала, естественный рефлекс самосохранения побуждают их к компромиссу, к пониманию необходимости контроля за госаппаратом, формирования и поддержания нормальной, устойчивой рыночной среды, проведения рациональной долговременной государственной экономической политики.

Безусловно, частный бизнес в России нуждается в государственной поддержке. Однако она порой принимает отнюдь не адекватные реалиям рыночной экономики формы. Как это ни парадоксально, но в значительной мере частный бизнес (особенно крупный) до сих пор живет государственными субсидиями, и попытки ограничить их наталкиваются на жесткое, порой жестокое противодействие. Задачей государственного регулирования частного предпринимательства должно стать создание цивилизованного поля рыночных взаимодействий, что требует переноса центра тяжести государственной экономической политики из финансовой в налоговую и законодательную сферы.