On-Line Библиотека www.XServer.ru - учебники, книги, статьи, документация, нормативная литература.
       Главная         В избранное         Контакты        Карта сайта   
    Навигация XServer.ru








 

2. Новаторство реформ И.С. Пересветова в ряду просветительских идей развития политической мысли

Основным методом своих публицистических произведений Пересветов избирает аллегорию с ассоциативными параллелями. Большинство из них написано в форме обращения к царю. Предметом разнообразных форм критики существующей действительности Пересветов избирает «греческое царство» (Византию). Поводом к этому служит его падение. Мыслитель ставит себе задачей дать исторический анализ причин поражения (в войне с Османской империей) крупнейшего и некогда блистательного государства, к тому же оплота православия. Ассоциативные параллели с русской действительностью носят не только оттенок критики, но к элементы грозного провиденциализма. В качестве положительного антипода греческому царству противостоит турецкое, зарекомендовавшее себя победами на протяжении всей своей истории. Анализ порядков этой страны Пересветов использует для изложения своей реформаторской мысли.

Проблематика произведений пересветова носит исключительно юридико-политический характер. Он совершенно не касается догматических и обрядовых религиозных споров (которые были чрезвычайно распространены в XV-XVI вв.), не волнует его и церковное устроение, равно как и юрисдикция церкви. Основное его внимание было сосредоточено на круге политико-юридических проблем, связанных с организацией аппарата управления и его деятельностью в централизованном государстве. Так, он рассмотрел вопрос о форме правления и объеме полномочий верховной власти, законности реализации властных функций, организации общерусского войска, создания единого законодательства, реализуемого централизованной судебной системой. В области управления внутренними делами страны он предложил финансовую реформу и некоторые мероприятия по упорядочению торговли.

Вопрос о форме власти занимал в системе его политических взглядов одно из центральных мест. Однако при исследовании данной проблемы нельзя смешивать теоретические представления о верховной власти, ее пределах, объеме полномочий, участии в ее осуществлении Боярской думы как законодательного органа с практической критикой боярского самовластия. Понятие боярского самовластия совершенно не равнозначно представлению о Боярской думе. Боярское самоуправство довольно широко подвергалось осуждению в различных документах и политических произведениях эпохи. Акты «самовольства», «восхищения чужих имений», неправого суда, мздоимства и мн.др. были реальной обстановкой, в которой протекало боярское правление в малолетство Ивана IV в 30-40-х годах XVI века в Русском государстве. Поэтому вполне естественным является обращение внимания на такое государственное нестроение и со стороны Пересветова, который отмечает неправедные пути обогащения вельмож, ведущие к оскудению страны, взаимные свары между нимм («спели друг на друга яко змеи»), сеющие междоусобицы, чинимый ими неправедный суд, взимающий плату и с правого, и с виноватого. Критика Пересветовым боярства дана широким полотном, захватывающим всю современную ему русскую действительность с заострением внимания на институте наместничества во всех сферах его деятельности (налоги, суд). Пересветов считал, что беззаконие, беспрепятственно чинимое вельможами, в государстве опасно не только для подданных, но и для царской власти, ибо царское звание теряет свое «прироженое» значение, а само царское имя обесценивается («Именем было царским не мочно прожити никому, ни главы из дому выклонити, ни версты переехать ото обид вельмож его; все царство заложилось за вельмож его»).

Искоренение этих нестроений Пересветов ожидает только от сильной центральной власти потому, что только ей присуще «царское от Бога мудрое прирожение по небесному знамению»*. Однако нет никаких оснований предполагать, что Иван Пересветов выступает «за единоличное правление царской власти, полагая, что именно такая форма отвечает интересам российского дворянства». Анализ текстов И.С. Пересветова показывает, что публицист считает наличие Совета необходимым атрибутом всякой власти, опирающейся на законные основания. Описание деятельности наилучшего правителя в лице Магомет-салтана, должного, по мысли публициста, служить историческим примером для его адресата, включает и упоминание о неизменном «Совете» или «верной Думе»,сопутствующей всей деятельности этого прототипа.

Таким образом, И.С. Пересветов явно призывает в своих сочинениях к монархии, ограниченной советным органом, состав которого включает основные сословные категории господствующего класса феодалов: сеиты, абызы и молны - духовенство, паши (бояре) и санчак-баи-военачальники (дворяне). Этот состав расширяет рамки простого родового боярского представительства и отражает интересы всего класса феодалов в целом. Пересветов предлагает такую структуру высшего советного органа при государе именно в тот период развития русской государственности, когда Боярская дума уже выступала ядром формирующегося сословного представительства. Реальная политическая обстановка в стране, а также весь предшествующий процесс развития политической теории не предоставляет возможности предположить, что Пересветов выражает точку зрения, не совпадающую с общим ходом прогрессивного направления государственности. Обобщив отдельные звенья политической теории, уточнив терминологию, мыслитель, пользуясь весьма распространенным в его время в литературе «турецким образцом», весьма четко формулирует мысль о необходимости ограничения верховной власти сословно-представительным органом, участвующим вместе с царем в решении всех важнейших дел, т. е. обладающим законодательным авторитетом. Этот орган имеет общегосударственный статус и предполагает, что его деятельность в дальнейшем будет залогом процесса централизации страны. В таком же аспекте Пересветовым рассматривэются вопросы, связанные с деятельностью органов управления. Он выдвигает положение о создании общегосударственной казны, призванной заменить наместническую технику собирания и распределения доходов, т.к. при функционировании института наместничества в финансовой политике и практике государства неизбежно сохранялся сепаратизм.

Наместничество - один из серьезных пережитков удельной раздробленности, поэтому И.С. Пересветов предлагает полную его ликвидацию: «никому в никотором городе наместничества не давать». Вельмож (бояр) обеспечивать «из казны царские кто чего достоит», а налоги «со всего царства своего”.

В литературе исследуемого периода Наблюдается острый интерес к турецкой теме. Метод положительного сопоставления отдельных государственных институтов и политических деятелей Московской державы и Орманской империи был обычным для литературных произведений XV-XVI вв. Так, папский посол А. Поссевино в своих записках о России в XVI в. сравнивает величие и воинскую силу московского царя именно с турецким: «Турецкий султан... и князь московский - единственные правители в мире, которые держат своих людей в прямом повиновении и поэтому самые могущественные». При этом Поссевино отмечает, что и сами турки «высоко ценят московского князя»

Никаких подлинно исторических параллелей здесь искать не приходится, ибо «обрисованные Пересветовым реформы МехмедаП (завоевавшего Константинополь в 1453 г.) далеки от исторической действительности Турции XV века. Но зато они вполне соответствовали той программе реформ, которая назрела в России и была реализована правительством Ивана Грозного»*.

Приписывание же таких реформ султану и воспевание идеального правления по османскому образцу являлись чисто публицистическим приемом. Поэтому вряд ли справедливо характеризовать Пересветова как «горячего поклонника турецких порядков, в частности деспотии Магомета» (Мехмеда II. ), как и предполагать, что Иван IV, реализовавший (через Избранную Раду) предлагаемые реформы, стал «абсолютным монархом». Также неточным выглядит и утверждение о том, что с возведением на престол Михаила Романова «реакционный турецкий деспотизм» «уступил место абсолютной монархии».

Сборщики не бесконтрольны, их проверяют («обыскивают») другие чиновники, выясняя, «по приказу ли царскому сбирают» (т. е. законно ли). При таких порядках, утверждает Пересветов, казна богатеет («казне несть конца»), а при наличии денег в государстве можно покончить и с другим удельным пережитком -боярским ополчением, которое никакие может обеспечить военных нужд централизованного государства. Оно не действенно, его существование только делает честь вельможам, они потому и слугами царевыми называются, что «цветно и конно и людно выезжают на службу его». Но это лишь формальная сторона несения службы, на деле наместники-вельможи «богатеют и ленивеют... крепко за веру христианскую не стоят и люто против недруга смертною игрою не играют тем лгут Богу и государю». Такой порядок, по мнению пересветова, следут ликвидировать полностью и окончательно, создав единое постоянное и боеспособное войско, находящееся всегда в боевой готовности - «а войско его царское с коня не оседает николи же и оружие из рук не испущают». Правильной организации военной службы в государстве мешает местничество, которое также необходимо ликвидировать. Так, обсуждая вопрос о жалованье военным людям, он отмечает, что награждать их следует по заслугам - «кто что достоит». Если кто «царю верно служит, хотя и от меньшего колена, то он его на величество подъимает и имя ему велико дает и жалованье ему много прибавляет». Жаловать следует тех воинов, которые «умеют царю служити и против недруга крепко стоять. А ведома нету какова они отца дети». Пересветов последовательно проводит оценки личных заслуг, поощрения усердия и талантов в ущерб местнической системе иерархического распределения политических благ и почестей. Прогрессивность его взглядов в этом вопросе далеко выходит за рамки возможностей эпохи.

Следует отметить, что для политической теории западноевропейских стран было характерным выдвижение требований об определении положения человека в обществе не знатностью рода, происхождением и титулатурой, а личными добродетелями, гражданской активностью, профессионализмом, служением общему благу страны. Добросовестная, активная деятельность члена общества составляет непременное требование гражданского гуманизма эпохи Возрождения*.

Реформатор предусматривал увеличение численности войск. Войско должно было быть хорошо обучено: «У турского царя воинники с великой мудрости и с науки становятся про-тиву недруга играть смертной игрою». Его войско имеет регулярную организацию: «в полку разряжены воинники по десятским и по сотником, а те сотники по тысящником». Вооружение армии должно соответствовать европейскому современному уровню. Предусмотрел Пересветов и структурное подразделение армии: 40 тысяч по его проекту составляют личную охрану главы государства, служба которых предполагает решение двуединой задачи: охрана столицы от внешних вторжений и опора против возможных внутренних междоусобий, измен, заговоров. Это войско состоит из «гораздых стрельцов» с «огненной стрельбой». Кроме личной охраны, которая размещена вблизи монарха, следует держать еще и пограничные отряды «юнаков храбрых с огненной стрельбой гораздо ученых» и укрепить наиболее опасные границы боеспособными крепостями. Там необходимо размещать войско числом в 100 тысяч и держать его постоянно. Воинников «посадить на жалованье годовое и они навыкнут в поле жити и от недруга его (царева) крымского царя воевати». Резервом формирования войска служит воинская повинность.

Отношение к воиннику со стороны царя и высшей военной администрации предполагается заботливое и уважительное, ибо «царю без войска не мочно быти», даже небесные силы, и те «пламенного оружия на един час из рук своих не испущают, а царю как без воинства быти? Воинниками царь силен и славен». Воинник должен иметь почет и довольство: «воинника всегда чередити аки сокола, сердце ему веселить и ни в чем на него кручины не напускати»; за усердную службу повышать в чинах и увеличивать размер жалованья и «к себе близко припущати и во всем им верити и жалоба их послушати во всем и любити аки детей своих и быти до них щедру».

Таким образом, вопросы, поставленные еще в «Сказании о князьях владимирских» и в сочинениях Максима Грека, получают у Пересветова детальное рассмотрение и практическое разрешение. Он представляет полную схему организации армии (полки нового строя), которая получит юридическое оформление (частичное) в реформах 1550-х годов, проведенных Избранной Радой, положивших начало созданию дворянской постоянной армии. Здесь мы имеем дело с дальновидной политической мыслью, представившей прогрессивное направление в развитии военного дела в России.

Здесь мысли И.С. Пересветова почти дословно совпадают с пожеланиями Максима Грека.

К воинской теме примыкает и другое серьезное реформаторское предложение И.С. Пересветова относительно ликвидации всех форм кабальной зависимости, и особенно самой тяжелой из них - холопства. Аргументацией к этому требованию служит принцип формирования войска и качественности несения воинской службы. Холопство вообще не приносит пользы государству, но особенно остро это ощущается в армии. Порабощенные люди - плохие бойцы, их положение само по себе бесчестно, поэтому они срама не боятся и чести себе не добывают, а кроме того, они всегда могут «прельститься другим царем», если он пообещает им свободу. В армейских условиях наиболее очевидна порочность порабощения людей, но и в мирной жизни такие порядки не вызывают уважения реформатора. В сохранении жестких форм несвободы Пересветов усматривает нарушение всех законов. Вечное закабаление противно Божественным законам: «Бог один для всех людей, и те, которые других записывают в работу во веки», угождают дьяволу. Порабощение противно и государственным порядкам - порабощенная земля сама по себе беззаконна, «в той земле все зло сотворяется: татьба, разбой, обиды, всему царству оскудение великое». Поэтому идеальный правитель Магомет-салтан уничтожил в своем государстве все формы кабальной зависимости людей, «пожегши огнем» все «книги полные и закладные»*, и даровал всем людям свободу.

Анализ текстов Пересветова не предоставляет возможности согласиться с теми исследователями, которые считают, что реформатор имеет в виду только «порабощение лиц свободного состояния» или заботится лишь о спасении боеспособности армии. Пересветов осуждает сам принцип порабощения как несовместимый с принципами христианской религии. Он близко подходит в разрешении этой проблемы к самому радикальному мыслителю XVI века Феодосию Косому, который из равенства всех людей перед Богом логически выводил недопустимость порабощения одним человеком другого, хотя вполне возможно, что положение воина, давшего на себя кабалу (обычно - это обедневшие дворяне), могло быть и первопричиной его обращения к этой теме, нов дальнейшем она получила у него рассмотрение на более широкой социальной базе с общетеоретической, а не сословной аргументацией выдвигаемых предложений.

Определяя внешнеполитический курс Русского государства, Пересветов одной из насущных задач считал присоединение Казани. Эта акция представлялась ему необходимой для подведения итогов объединительной политики, ибо казанская земля очень близка («под пазухой») и от нее бывали частые «кручины» Русской земле- разбойные нападения на волжские города, сопровождавшиеся их разорением. Волжский географический район представлялся Пересветову центром России, поэтому он советовал даже перенести столицу государства в Нижний Новогород. Присоединение Казани, по его мнению, необходимо с политической, экономической и военной точек зрения. В данном случае в доктрине пересветова получили наибольшее воплощение оборонительные тенденции, ибо война с казанским ханством, при всем ее феодальном содержании, диктовалась прежде всего потребностью самообороны от нападения мусульманских юртов Восточной Европы, захватническими действиями которых руководила Османская империя, чем и определялся прогрессивный характер казанской войны. Победа над Казанским ханством должна была в первую очередь принести облегчение простому народу, особенно страдавшему от кровопролитий и пленений. Война против «безбожных казаньских сарацин» понималась как продолжение вековой борьбы русского народа с ордынскими захватчиками.

Неточным, на наш взгляд, является и предположение Р.Г. Скрынникова* о том. что И.С. Пересветов «четко выразил мысль о пагубности и несправедливости порабощения мелких служилых людей, загнанных нуждой на боярский двор в холопство» .Не представляется убедительным и предположение, что антихолопские взгляды И.С. Пересветова диктуются желанием «ослабления экономических позиций крупных феодалов, которые широко использовали труд холопов в своих вотчинах» . Холопство являлось самой жестокой и неэффективной, в смысле производительности труда, формой закабаления. Еще в середине XV в. явно определилась тенденция к ограничению его источников (Судебник 1497 г.) и замене различными формами прикрепления к земле, что, кстати, вполне отвечало интересам класса феодалов как крупных, так и мелких. Здесь какую-либо принципиальную разницу усмотреть трудно.

Наибольшее внимание И.С. Пересветов уделяет анализу беззакония. «Беззаконие» и «неправда» (эти термины он употребляет как синонимы) являются главным злом всех государственных неустройств и пороков. Мыслитель, употребляя данные термины как синонимы, придает им явно юридическое содержание. Понятие «правды» используется им в традиционной для русской политической мысли интерпретации. «Правда» -это не только отрицание порабощения и закабаления^ и не просто справедливость, выражающаяся в «соответствии наград и наказаний»^ а значительно более сложное понятие, включающее в свое содержание категории философские, морально-этические, религиозные и юридические. В этом плане следует согласиться с Г. Б. Гальпериным, полагавшим, что пересветовская «правда» «олицетворяет сложное понимание законности во всех ее видах и сферах государственной деятельности. Близкое ее соседство со справедливостью (почти полное совпадение) позволяет предположить определенное влияние «Никомаховой этики» Аристотеля на формирование юридических взглядов Пересветова . К античному философу восходит и мысль Пересветова о том, что главным показателем наличия добродетели в государстве является полное соблюдение законов как властвующими, так и подвластными. Справедливый строй, утверждает И.С. Пересветов, означает соблюдение «правды во всем».

Исследователи много пишут о том, что И.С. Пересветов противопоставил веру правде в своей знаменитой фразе: «Бог любит не веру, а правду». Некоторые современные ученые усматривают в этом высказывании даже «блеск еретической мысли». Однако эта фраза не содержит ничего нетрадиционного. Новозаветная литература постоянно и много говорит об уважении к закону. Апостол Павел сообщает римлянам, что закон верой не уничтожается, а утверждается праведное поведение включает в качестве обязательного компонента повиновение законам всех людей от первого до последнего. Апостол Павел увещевает римлян исполнять законы, не допускать неправду под страхом Божьего гнева. Богу угодны именно праведные исполнители законов. Бездеятельная вера не нужна Богу («вера без дел мертва»); похвальна вера действенная, т. е. реализующаяся в системе справедливых, праведных дел. Если в государстве вера лежит мертвым грузом, а не осуществляется в праведном поведении ее носителей, то, несмотря на ее наличное бытие и воплощение в храмовом служении, правды в этом царстве, в понимании Пересветова, нет. Вера и правда взаимосвязаны. «Истинная правда - есть Христос», и вера в него есть вера в правду, в силу этого именно вера призвана помогать людям понимать и исполнять правду, и если такое единство соблюдается, то в этом государстве «Бог пребывает и помощь свою подает». Это идеальный вариант полного взаимопроникновения веры и правды, но имеются и исторические примеры расщепления этих категорий; вера наличествует, а правды - нет. Так было в царствующем граде Константинополе, где вера была «всем сполна», но в гражданской жизни Царствующий град был отмечен «деяниями беззаконными», «междоусобными бранями» и злодеяниями, в результате которых люди в нем «оскудеша и обнищаша», и поэтому Константинов град лишился Божественного покровительства («пречистые Богоматери отпадше»).

Противопоставление гражданской правды вере введено в политическую литературу таким религиозным мыслителем, как Максим Грек. Пересветов воспринял «готовый образ» как в смысле усвоения его содержания, так и символов его выражающих, но он сумел придать более конкретные и очевидные формулы этой идее. обосновав с ее помощью реальную необходимость осуществления праведной (в смысле законопослушной и моральной) жизни и недопустимость оправдания неправедного поведения (нарушения законов) верой, как бы блистательно она ни была организована.

Судебная реформа у Пересветова, равно как финансовая и военная, прежде всего имеют своей целью уничтожение наместничества. Во все грады необходимо направить прямых судей, назначаемых непосредственно верховной властью, жалованных из государевой казны. Судебные пошлины (присуд) взимать в казну, чтобы «судьи не искушались и неправдою не судили». В своей деятельности судьи опираются только на закон, перед которым все должны быть равны: «нашедши виноватого не пощадить лутшего». Судьям вменяются и некоторые контрольно-административные функции, которые они обязаны осуществлять как чиновники центрального аппарата, наблюдая за поступлением налогов в казну «по доходным спискам».

Из общей скудебной системы И.С. Пересветов выделяет особый воинский суд. В армии суд осуществляют высшие начальники («а воинников судит паша. под которым сколько в полку воинства»), знающие своих людей. Суд свершается на месте, скорый, правый и грозный, не облагаемый пошлиной.

Пересветов предусматривает довольно суровые наказания. Большое количество смертных казней заставляет предполагать, что здесь речь идет не о практическом их применении, а об устрашающем приеме воздействия для пресечения особо отрицательных пороков государственной системы. Излишняя суровость, да еще в сказочной форме (с неправедных судей сдирают кожу живьем и набивают ее бумагой и вешают на воротах судебного учреждения в назидательных целях) выглядит неправдоподобно. Во-первых, такая система рассуждений чрезвычайно напоминает сказочный фольклорный прием, выражающийся в создании ситуаций, не возможных в действительности; во-вторых, может быть лишь атрибуцией аллегории, представляющей восточную деспотию, издавна известную своими суровыми казнями. Во всяком случае несбыточное предложение «сдирать кожи» с живых людей, да еще и оправдывать их только в том случае, если новые кожи на них вырастут, вряд ли дает возможность серьезно ставить вопрос о жестокости реформатора (кстати, никаких других предложений, содержащих упоминание о каких-либо видах наказаний, у Пересветова нет).

Принцип определения наказания у мыслителя сформулирован по лучшим прогрессивным образцам его времени: «казнят преступников противудел их да рекут тако:комуждо по делам его».

Среди видов преступлений Пересветов упоминает разбой, татьбу, обман при торговле, преступления судебных и государственных чиновников, воинские преступления, ябеду. За воинское преступление (бегство с поля боя), кроме непосредственного наказания виновника, предусмотрена еще и опала для членов семьи.

Магомет-салтан именно так и устроил в своем государстве, чем заслужил покровительство Бога, который помогает только тем царям, «кто правду любит и праведен суд судит, правда Богу сердечная радость, а царю великая мудрость».

Средства реализации этой правды весьма авторитарны - она вводится грозой, потому что только гроза может пресечь зло. Термин «грозах, по-видимому, означает систему жестких мероприятий, целенаправленно проводимых от имени центральной власти. Это отнюдь не произвол и не тирания, как полагают некоторые исследователи. Гроза - это совокупность средств, которыми следует воспользоваться в законных пределах для проведения реформ, обеспечивающих правопорядок. О произволе не может быть и речи, ибо всякое отступление от закона правителем опасно для авторитета царской власти.

О необходимости законного правления писал еще Иосиф Волоцкий, который назвал царя мучителем в том случае, если он не «ходит в заповедях Его (Бога) и во правдех», т. е. в законе. К этой теме обращались Максим Грек, Федор Карпов, Зиновий Отенский. Пересветов решил ее весьма конкретно, детально рассмотрев форму судебного и внесудебного произволов, существующих в стране, сопровождая критические сентенции предложениями, направленными на искоренение отмеченных недостатков.

Назад       Главная       Вперёд