Постмодернизм как переходная
фаза в истории культуры Запада заключает в
себе и радикальное изменение его отношений
с Востоком. Если Модернизм в обоих его
проявлениях - элитарном и массовом - был
типичным детищем западной культуры и
потому неспособным на контакт с культурой
Востока - ее можно было либо игнорировать,
либо отвергать, либо пытаться ей подражать,
то новое мировоззрение начало искать формы
общения с Востоком так же, как оно
завязывало диалог с Классикой - ибо логика
складывающегося сейчас диалогического
отношения к Иному, отдалено оно от нас во
времени или в пространстве, одна и та же:
Иное есть другая ипостась единой культуры
человечества, столь же односторонне ее
представляющая, как и Запад, и потому только
их общение, диалог Запада с Востоком, может
открыть перспективу объединения землян как
единой популяции, сама жизнь которой
зависит от ее единства. Такая позиция
приобретает особую значимость в условиях
последних вспышек политических и
религиозных конфликтов на Ближнем Востоке
и в бывшей Югославии, которые делают
предельно ясной альтернативу: диалог
культур или нескончаемое кровавое
противоборство, без расчета на победу
одного из участников конфликта. Очевидно и
то, что ставка на войну является пережитком
архаического сознания, первобытно-феодальной
антитезы "Мы-Они", а стремление к
диалогу культур - проявление нового типа
сознания: "Мы-Вы", стимулируемого
аттрактором из будущего бытия человечества.
И Запад, и Восток предлагают в
последнее время все больше примеров
подобного диалогизма - прежде всего в сфере
политической культуры, научных контактов,
связей в сфере образования, массовых
коммуникаций, мощной индустрии туризма;
один пример представляется здесь, однако,
особенно примечательным - замечательная
книга Д. Андреева "Роза мира",
содержащая утопическую, но поэтическую и,
несомненно, представительную в историко-культур-ном
отношении концепцию объединения всех
конфессий в одной, общечеловеческой,
религии. Реальное же воплощение диалога
Запада с Востоком - философия Френсиса
Фукуямы и Мераба Мамардашвили, романы Г.
Гессе и Ч. Айтматова, стихи С. Есенина и Р.
Гамзатова, фильмы А. Куросавы и
Т. Абуладзе, т. е. произведения
разных областей культуры, в которых
воплощаются плоды живого
взаимопроникновения двух ментальностей.
двух опытов, двух идеалов, каждый из которых
представляет человечество лишь частично и
которые поэтому необходимы друг другу для
полноты его, человечества,
самоосуществления.
В этой связи хотелось бы обратить
внимание на применение видным нашим
востоковедом Т. Григорьевой боровского
принципа дополнительности для объяснения
культурной дихотомии "Запад-Восток";
признавая несомненную плодотворность
такого ее осмысления, замечу только, что
если в физическом микромире
противоположные свойства элементарных
частиц альтернативны по их проявлению и
друг с другом никак не взаимосвязаны, то в
мире культуры, несравненно более сложном по
своей организации, альтернативные свойства
не могут друг с другом не соприкасаться, не
взаимодействовать так или иначе и не
образовывать различные синтетические
структуры - мы и видим их в реальной истории
культуры, начиная, быть может, с "Западно-восточного
дивана" И. Гёте и романтических поэм А.
Пушкина и кончая многообразными "западно-восточными"
синтезами в современной культуре едва ли не
каждой страны, вовлекаемой в большей или
меньшей степени в магнитное поле
экономического, политического, духовного
взаимодейстия обоих регионов, во все шире
развертывающийся диалог этих "двух
культур". Понятно, что данный аспект "диалогического
вектора" современной культуры играет
особую роль в России - по той простой
причине, что она принадлежит одновременно и
Западу, и Востоку и что в ее культурной
целостности связь обоих духовных
потенциалов жизненно важна. Этим
объясняются сама возможность формирования
еще в 20-е годы идеологии "евразийства"
и ее возрождение в наше время. Как бы ни
относиться к тому или иному аспекту этой
концепции, несомненно, что
тоталитаристскому моно-логизму фальшивого
"советского интернационализма", за
которым скрывался самый вульгарный
шовинизм, родственный гитлеровскому
расизму, и столь же монологичному
стремлению многих восточных наследников
этой идеологии самоутвердиться через
самоизоляцию следует противопоставить как
единственно перспективный принцип диалога
Запада и Востока как в масштабе российского
пространства, так и в масштабе
общечеловеческом. Только так может
протекать переход к более совершенному
строю общественной жизни и культуры.
|