© 1998 РУТКЕВИЧ Михаил Николаевич
член-корреспондент Российской академии наук

Провозглашенный в конце 1991 года курс экономической политики, полу­чивший название "шоковой терапии"и нашедший продолжение в последую­щие годы в "ваучерной" приватизации, разрешенной государством вакханалии финансовых "пирамид", новом переделе собственности, распродаже наиболее важных в стратегическом отношении объектов (Норильского комбината, алюминиевых заводов, нефтяных компаний, "Связьинвеста" и т.д.) привел страну к непрерывно углубляющемуся кризису, который носит системный характер, т.е. - охватывает все стороны жизни общества. Этот факт является общепризнанным в отечественной (кроме откровенно сервильной) и зару­бежной научной литературе. Мы полагаем, что к настоящему времени нельзя ограничиваться констатацией кризиса, но можно и нужно в интересах истины признать углубление процессов СОЦИАЛЬНОЙ ДЕГРАДАЦИИ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА.

Основой жизни общества, как выделившейся из природы части, которая неотделима от среды обитания - биосферы нашей планеты, является мате­риальное производство. В своих действиях, направленных на добывание жизненных благ, люди вынуждены использовать материал, предоставленный природой, и преобразовывать его на основе знания законов природы. Произ­водительные силы общества концентрируются в двух составляющих: людях с их знаниями и производственным опытом, с одной стороны, и созданной пред­шествующим трудом технике, с помощью которой осуществляется целена­правленное воздействие на предметы труда, с другой. В обеих составляющих в России в 90-е годы XX века наблюдается даже не постепенное, а очень резкое "ухудшение", "упадок", "движение назад" - термины, которыми обычно опре­деляется понятие деградации, а в отношении человеческого фактора во многих случаях и вырождение.

Сокращение промышленного производства за период 1991-97 гг. вдвое и сельскохозяйственного на треть является уникальным для мирного времени явлением во всемирном масштабе. Еще важнее для понимания тенденций развития учитывать три характерные черты этого процесса.

Во-первых, непрерывность падения количественных показателей (симпто­мы колебаний вокруг их низкого уровня в 1997 году ничего не меняют). Что касается перспектив, то министр, проф. Е. Ясин откровенно признал, что ранее 1999 г. ждать подъема промышленности не приходится'. Мировой финансовый кризис, разразившийся поздней осенью 1997 года, сильнее всего ударил по развивающимся странам и быстро докатился до рынка ценных бумаг в Москве. Открытость российского фондового рынка для международ­ного капитала, в том числе валютных спекулянтов вроде Дж. Сороса, привела к оттоку портфельных инвестиций и росту процентных ставок, что сокращает возможности кредитования реального сектора экономики.

Во-вторых, изменилась к худшему и продолжает изменяться в этом же направлении структура промышленности. Наиболее пострадали отрасли, входившие в военно-промышленный комплекс, где было сосредоточено производство наукоемкой продукции, а также гражданское машиностроение, осуществляющее, в частности, выпуск станков, турбин и т.д. Преобладание получили добыча полезных ископаемых и их первичная обработка (в металлургии и химии). В полном упадке находится легкая и текстильная промышленность из-за вытеснения ее продукции импортными товарами. Вместе с падением сельскохозяйственного производства и замещения отечественных продуктов импортом свертывается ряд отраслей пищевой промышленности.

В-третьих, непрерывно снижается уровень инвестиций в реальный сектор экономики (в 1996 г. на 18%, в 1997 г. на 10%), что ведет к физическому и моральному старению оборудования во всех отраслях хозяйства, массовому выходу его из строя. Участившиеся аварии яркое тому свидетельство. Растет отставание от развитых стран по техническому уровню производства. Лишен­ная удобрений земля истощается. Деградация производства грозит стать необратимой.

Одновременно происходит разрушение человеческого потенциала в этой, безусловно, самой важной сфере жизни общества. Рабочие, техники, инжене­ры, научные сотрудники либо работают в неполную силу из-за отсутствия заказов, средств на новое оборудование и приборы, а подчас и на зарплату, либо вынуждены уходить, становятся безработными, переходят к другим занятиям. Среди ученых ширится постоянная и временная (по контракту на срок) эмиграция. За 10 лет численность занятых в науке и научном обслужи­вании сократилась с 3,4 до 1,5 млн. чел.; большинство перешло в другие отрасли, но по оценкам прессы до 1/10 выехали за границу^. Производ­ственные и научно-исследовательские коллективы ослабевают, распадаются, а многие просто исчезают. Из-за отсутствия средств на приобретение новой техники и ремонт старой, покупку удобрений и т.д. сокращается слой механизаторов на селе.

Нормальный процесс воспроизводства этих социальных групп оказывается нарушенным, поскольку молодежь не стремится в сферу производительного труда, который (за небольшими исключениями) низко оплачивается. Система начального профтехобразования по рабочим специальностям разрушается - в отличие от подготовки кадров по профессиям, в которых нуждаются сферы обслуживания и управления. В высшей школе подготовка экономистов, юристов, менеджеров ведется в растущих масштабах, причем в значительной части на платной основе (до 25% приема на соответствующие факультеты государственных вузов и весь прием в десятках открывшихся частных). Но в средние и высшие технические учебные заведения конкурс мал или его нет вовсе. Получив диплом, их выпускники "рассеиваются", поскольку сегодня промышленности и науке они не нужны. Растет численность подростков, не получивших даже так называемого "основного" образования (9 классов), в то время как в середине 80-х гг. более 80% вступающей в жизнь молодежи имели полное среднее образование, полученное в общеобразовательных школах, средних специальных учебных заведениях, "средних" ПТУ, вечерних школах для работающей молодежи. ДЕГРАДАЦИЯ ТЕХНИЧЕСКОЙ БАЗЫ И ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ПОТЕНЦИАЛА в материальном производстве и науке идут "рука об руку".

В сфере обращения, на первый взгляд, положение иное. Былой дефицит кадров уже погашен и сменился избытком занятых. Обилие предлагаемых товаров на рынке, создаваемое в основном за счет импорта, вошло в противо­речие с ограниченной покупательной способностью большинства населения. Одновременно обнищание сельского населения привело к тому, что в дерев­нях, особенно в северной части страны, развитая в свое время потребко­операцией сеть магазинов и пунктов по оказанию услуг сворачивается из-за трудностей с транспортом и убыточностью, оставляя без обслуживания миллионы селян.

Так называемые "челноки" - прямое свидетельство нерациональной орга­низации торговли и маргинализации миллионов рабочих, служащих, ИТР. В 1996 г. 75% закупок промышленных товаров народного потребления по импорту были осуществлены "челноками". Общий подъем неорганизованной торговли составил 15,6 млрд. долларов (в т.ч. импорт- 14,5 млрд.)^. Вместо 10 млн. мешочников с этим объемом импорта могли бы свободно справиться в несколько раз меньшее число работников. Кроме того "дикая" практика "челночничества" является петлей, удушающей отечественную легкую, тек­стильную, парфюмерную и другие отрасли промышленности. Затраты мил­лиардов долларов на рынках Стамбула - средство перекачки инвестиций из России в Турцию, так же обстоит дело с Китаем, арабскими странами, Польшей и т.д. Другие страны, даже высокоразвитая Япония, защищает ряд своих отраслей с помощью высоких пошлин и всемерного поощрения оте­чественного товаропроизводителя.

Таким образом, российская сфера обращения, прежде всего торговля, означает сегодня, во-первых, профессиональную и нравственную деграда­цию миллионов людей, вынужденных под давлением внешних обстоятельств не производить, а спекулировать, и, во-вторых, криминализацию этой сферы. Хорошо организованные преступные организации сполна получа­ют "дань" со всех видов, и особенно "неорганизованной" торговли и сферы услуг.

О состоянии отечественной сферы распределения говорят тревожные факты. Децильный коэффициент (даже по официальным данным) колеблется на отметке 12-13 (в СССР он не превышал 5, в Швеции-6). Это наглядно свидетельствует о колоссальном и углубляющемся разрыве между тонким слоем богатых и нищающим большинством общества. В росте социальной поляризации нельзя не видеть признака социальной деградации, которая неизбежно приводит основные массы населения к физиологической дегра­дации, несет угрозу генофонду нации. Приведем официальные данные. По сводке Госкомстата РФ за 1996 г. душевой доход менее 800 тыс. руб. в месяц имели 53,3% населения (при тогдашнем уровне цен ниже этой черты царит бедность, поскольку о приобретении предметов длительного пользования говорить не приходится) и 20,4% имели доход на душу населения до 400 тыс., т.е. находились за чертой нищеты. Официальная статистика склонна пре­уменьшать масштабы того и другого. Согласно данным обследования бюд­жетов домохозяйств названные цифры возрастают соответственно до 89,9% и 29,0%. Это означает, что 9 из 10-ти бедные и нищие, а 1 из 4-х пребы­вает в нищете^. Оценки экономистов подтверждаются социологичес­кими исследованиями. Вот результаты представительного опроса, проведен­ного в августе 1997 года ИСПИ РАН. Всего 3% опрошенных имеют денег "вполне достаточно, чтобы ни в чем себе не отказывать", и еще 5% мо­гут купить холодильник и телевизор, хотя приобретение автомашины им "сейчас недоступно". Таким образом, сравнительно обеспеченных (по нашим меркам) всего 8%. "Крупные покупки вынуждены откладывать" 34% опрошенных, у 41% денег достает только на продукты питания, а у 17% и на продукты не хватает^. Объективное положение и их самооценка практически совпадают.

Физиологическая деградация большинства населения страны находит кон­центрированное выражение в ухудшении состояния здоровья. Средняя ожидаемая продолжительность жизни мужчин опустилась ниже возраста выхода на пенсию (60 лет), а в ряде исконно русских областей - до 55-57 лет. Каждый третий юноша призывного возраста не может быть призван на военную службу по состоянию здоровья; до 15% призванных имеют дефицит массы тела^. За бедностью и нищетой большинства - вымирание населения России. В 1992 г. так называемая естественная убыль составила 0,2 млн. человек, тогда рождаемость еще подпитывалась условиями предшествующих лет. Резкий спад рождаемости и рост смертности обозначились после первого года "реформ". В 1993 г. естественная убыль возросла до 740 тыс. и на про­тяжении 1994-1996 гг. составляла 800 тысяч человек ежегодно. Аналогичную картину отмечала и текущая статистика 1997 года. Уменьшение числа детей, и, стало быть. через несколько лет школьников, а потом вступающих в жизнь работников - наиболее тревожное свидетельство деградации социальной структуры общества.

Не менее угрожающим является процесс НРАВСТВЕННОЙ ДЕГРАДАЦИИ в современной России. Наиболее явственное его проявление-криминализация общества, массовый характер уголовной преступности. Ежегодно регистрируется до трех миллионов преступлений, но на деле их значительно больше. По заявлению Генпрокурора РФ К). Скуратова их число достигает 10 млн. в год. Очень многие проявления хулиганства в общест­венных местах, грубые нарушения правил дорожного движения, мелкое воровство, мошенничество, нанесение телесных повреждений в бытовых условиях на основе пьянства и т.д. остаются незарегистрированными. Несмот­ря на это, в местах заключения содержится более миллиона человек, что в пересчете на 100 000 жителей в несколько раз больше, чем в странах Западной Европы. Условия содержания в них, особенно в СИЗО, где сидят подследственные, не отвечают никаким нормам, что приводит к распростра­нению психических заболеваний, туберкулеза, других болезней. Периоди­чески проводимые амнистии не могут изменить картину. В январе 1998 года должны выйти по амнистии примерно 30-35 тысяч человек. Это - преста­релые, беременные женщины, безнадежно больные и т.д. Освобождаемые из мест заключения по амнистии и по истечении сроков с большим трудом адаптируются к изменившимся условиям жизни, многие попадают обратно, становятся рецидивистами и оказываются на дне общества. Следует учиты­вать, что это лишь надводная часть айсберга. Основная часть хозяйственных преступлений не попадает в отчетность органов правопорядка, ибо вести дела не только в малом бизнесе, но и на крупных и средних предприятиях, не нарушая закон, практически невозможно.

"Великая криминальная революция", как назвал происходящие в стране процессы криминализации известный кинорежиссер, депутат Государственной Думы С. Говорухин, находит выражение в образе жизни как низов, так и верхов общества. Это неудивительно, так как теневая экономика, даже по официальным данным, производит 25% ВВП; в действительности по оценкам видных экономистов она достигает 40-50%. Границы между законными и незаконными действиями в бизнесе и государственном управлении размыты настолько, что оба верхних слоя российского общества 90-х гг.-новую буржуазию и новую бюрократию - можно считать криминальными по своему происхождению, способу получения доходов, уже нажитому имуществу, в т.ч. счетам в заграничных банках, и поражающей воображение иностранных наблюдателей склонности к прожиганию жизни, паразитическому потреб­лению, жадности к дальнейшему умножению имущества и стремлению к власти.

На другом полюсе общества криминализация принимает иные формы, поскольку ее основой являетсяяобнищание широких слоев общества, миграция в пределы Российской Федерации миллионов беженцев и вынужденных переселенцев из стран СНГ и Балтии, а в последнее время и из ряда районов Федерации: с Севера (убыль населения за 1992-1996 годы в Магаданской области составила 30,5%, Чукотском национальном округе-42,4%, на Кам­чатке - 14,2% и т.д.), из ряда республик Северного Кавказа, в наибольшей мере из Чечни, где русское население было частью истреблено, частью вы­давлено. Сотни тысяч беженцев из стран Востока нелегально проживают на территории России. И все же главным источником пополнения социального дна являются коренные жители, попавшие в безвыходное положение из-за отсутствия постоянного места работы и жилья. По данным социологического исследования шанс "опуститься на дно" среди разных слоев населения равнял­ся: у одиноких пожилых людей - 72%, инвалидов - 63%, многодетных семей -54%, безработных-53%, матерей-одиночек-49%, беженцев-44% и т.д. Особенно тревожит возрастающее число детей и подростков, которые не работают и не учатся: их более двух миллионов. Реформа школы 1992 года способствовала этому, поскольку ограничила обязательное обучение в шко­ле "основным"-девятиклассным образованием, т.е. 15-летним возрас­том. Одновременно снизилась ответственность школы и местных органов за отсев из начальных и 5-9 классов, а материальное положение многих семей не позволяет содержать детей и подростков и тем более обеспечивать их учебниками и наглядными пособиями, которые неотвратимо становятся платными.

Собственно криминальные слои общества имеют вертикальную структуру, сходную с обществом в целом. В основе пирамиды находятся профессиональ­ные нищие, воры, бродяги и т.д. Уже они частично вовлечены в преступные организации, которые насчитывают примерно 600 тыс. человек. Более суще­ственные формы преступности базируются целиком на организациях, имею­щих иерархическую структуру - от простых исполнителей до руководящих персон. Сращивание организованной преступности и бизнеса зашло столь далеко, что она контролирует (данные Комитета Государственной Думы по безопасности) "около 40% частных и 60% государственных предприятий, от 50 до 85% банков"^. Уголовные "авторитеты" стремятся выглядеть бизнесме­нами, ведут сходный с ними образ жизни.

Происходит также сращивание "верхов" оргпреступности с руководством некоторых политических партий и бюрократией в центре и на местах. Пред­ставители криминалитета баллотируются и нередко оказываются избран­ными мэрами городов, членами законодательных собраний субъектов Феде­рации, а подчас и депутатами Государственной Думы. Проникновение во властные структуры открыто криминальных элементов - одно из свиде­тельств растущей деградации сферы управления.

Право и мораль внутренне связаны, криминализация - суть одно из про­явлений моральной деградации общества, но не единственное. Погоня за деньгами вообще характерна для буржуазного общества, особенно на стадии первоначального накопления. Стремление к наживе любыми способами по своей сути аморально, ибо другие люди рассматриваются только как средство достижения собственных эгоистических целей. Принятые в обществе нормы морали выступают в качестве ограничителей в погоне за наживой, эту же роль выполняют правовые нормы и стоящая за ними государственная власть. Известны возражения, высказанные в свое время М. Бебером К. Марксу, который в "Капитале" отмечал, что в погоне за высоким процентом прибыли капитал не считается ни с чем, готов на любые преступления. Исследовавший роль протестантской этики при превращении бюргерства в буржуазию, Бебер полагал, что подобная беззастенчивость характерна только для "отсталых" стран. Нам представляется, что возражения Бебера имеют известные осно­вания, поскольку в развитых буржуазных странах строгое законодательство, запрещающее чиновникам занятия бизнесом и строго взыскивающее за неуплату налогов, способствует выполнению общепризнанных норм морали или по крайней мере ограничивает их полное игнорирование. Что же касается поведения тех же самых западных предпринимателей в странах "третьего мира", то там они чувствуют себя свободными от моральных обязательств. Именно так они ведут себя в колонизуемой России, не смущаясь практически "двойным стандартом" в поведении. Впрочем, не то же ли самое проводил в жизнь на оккупированных территориях немецкий фашизм по отношению к "низшим расам"? Так что аргументы Вебера не относятся даже к западным странам "цивилизованного" капитализма, когда бизнесмены имеют дело с на­селением "нецивилизованных" стран. И вовсе они не применимы к россий­скому обществу, переживающему период самого что ни на есть дикого капитализма.

С помощью средств массовой информации аморализм в таких его основных проявлениях, как презрение к ценности человеческой жизни, склонность к применению насилия, стремление к получению наслаждения, будь то сек­суальное или наркотическое, захлестывает современное российское обще­ство, особенно молодежь. И если моральная деградация еще не полностью прошла свой путь, то лишь потому, что она встречает сопротивление традиционных для России ценностей, нашедших подкрепление и существенное развитие в советский период истории, когда коллективизм, уважение к труду и личности других людей, забота о детях и престарелых и т.д. были одной из главных целей государственной политики и поддерживалась всеми средствами идеологического и социально-психологического воздействия, в том числе кино и телевидением.

Наконец, о сфере управления. О чрезвычайно низкой эффективности управления можно судить по растущему несоответствию между целями, которые ставят руководящие органы государства, и конечными результата­ми их деятельности. Результаты, как правило, оказываются противополож­ными провозглашенным целям. Так, прекращение спада производства, стабилизация цен через 3-5 месяцев и постепенный подъем экономики были обещаны Гайдаром еще при взятии курса на "шоковую терапию". С тех пор подобные обещания постоянно повторялись партией власти во время предвыборных кампаний, а также в ежегодных посланиях Президента Российской Федерации, включая послание 1998 г. "Общими силами к подъему России"^.

Процесс деградации российской экономики особенно заметен на общем фоне тенденций мирового развития. С этой точки зрения можно ввести понятия относительной и абсолютной деградации. За период с 1987 по 1996 год, т.е. за 10 лет ВВП в Российской Федерации снизился на 38%, причем это падение приходится на последние шесть лет. Это абсолютная деградация, которая становится особенно явной, если учесть резкое падение удельного веса товаров в ВВП -с 70 до 38%. Но еще более выразительным этот процесс выглядит при сравнении с другими странами. За эти десять лет Россия переместилась с пятого места в мировой иерархии на тринадцатое, пропустив вперед не только ряд западноевропейских (Францию, Италию, Великобри­танию), но и многие развивающиеся страны (Бразилию, Индию, Мексику,

Индонезию). Во всем мире наблюдался экономический подъем. В США, Канаде, странах ЕС от 17 до 21%. В некоторых развивающихся странах этот рост был еще выше, например, в Мексике на 26%, в Индии на 69%. Наиболее высокие темпы отмечались в социалистическом Китае: за девять лет ВВП вырос в 2,3 раза. Накапливающееся отставание от основных мировых держав делает все более затруднительным тот скачок в развитии производительных сил на основе внедрения в производство самых передовых технологий, который является единственным способом сохранения за нашей страной роли великой державы и спасения от уготованной ей роли полуколонии, сырьевого придатка мировой экономики.

Низкая степень управляемости характерны не только для экономики. Столь же беспомощны органы государственного управления в центре и на местах при решении социальных вопросов; заметим, что здесь речь идет о "социальном" в более узком смысле, таком же, как в словосочетаниях "со­циальная сфера", "социальная политика" и т.д.

Современная российская экономика характеризуется академиком Л.И. Абалкиным и другими авторами как "долговая". Взаимные неплатежи предприятий и организаций с учетом долгов между ними и государством исчисляются сотнями триллионов рублей. Объем просроченной задолжен­ности только по оплате труда составил в марте 1998 года 54,2 млрд. рублей. На многих предприятиях ВПК и на селе "живых" денег рабочие и служащие не видят по году и более. Частично долги выдаются натурой: хлебом, тало­нами в столовую, продукцией предприятия, которую приходится реализо­вывать самим работникам, торгуя на обочинах дорог и на улицах городов посудой, трикотажем, инструментами и т.д. Непосредственно государство в лице федеральных, региональных и местных органов задолжало бюджет-никам (врачи, учителя, госслужащие, военные и т.д.) до 10 млрд. рублей. Несмотря на многократные обещания ликвидировать эти долги до 1 января 1998 года и пожарные меры по мобилизации средств на эти цели (внешние займы, распродажа госпакетов акций крупных нефтяных и т.д. кампаний), в ряде регионов задолженность так и не была полностью ликвидирована. Столь же беспомощны органы управления в борьбе с коррупцией, пронизавшей бюрократический аппарат сверху донизу. Действительно, о какой борьбе со взяточничеством и другими поборами может идти речь, если ряд высших чиновников, погрязших в этом, благополучно избегают уголовной ответ­ственности, продолжает службу на своих или иных должностях.

Низкая эффективность государственного аппарата в РФ объясняется, конечно, не только его коррумпированностью, тем более, что в нем работают много безупречно честных людей. Потеря управляемости явилась следствием ускоренного слома, разрушения прежней (советской) системы управления, стержнем которой были партийные структуры, без создания одновременно четкой, отлаженной, приспособленной к росту рыночных отношений и обес­печенной законодательством новой системы. Отсюда отсутствие стабиль­ности управленческих структур, дублирование органов управления, разбу­хание аппарата, частая смена и произвол в подборе кадров и т.д. Так, за пять лет пребывания В. Черномырдина (1992-1997 гг. ) на посту премьера сменились все члены возглавляемого им правительства и этот процесс продол­жается в 1998 году. Президентские и правительственные структуры во многом дублируют друг друга, что находит продолжение в деятельности представи­телей президента и их аппарата в регионах. Самая же глубинная, основная причина неэффективности управления, расхождения между целями, которые ставит высшее руководство страны, и достигнутыми результатами - в избранном им в конце 1991 года и продолжаемом поныне курсе экономи­ческой и социальной политики на ускоренную капитализацию России. Это курс на разграбление государственной (созданной трудом народа) собствен­ности и естественных богатств страны, распродажи их за малую долю под­линной стоимости отечественным и зарубежным капиталистам.

Ограбление народа, начатое обесценением трудовых сбережений и неукро­тимой инфляцией, продолженное ваучерной приватизацией и разгулом разре­шенного властью финансового мошенничества, продолжается по сей день. С одной стороны, экспроприируется невозможная на Западе и характерная для зависимых стран доля производимого прибавочного продукта: средняя зарплата в конце 1997 года составила около 130 долларов США ежемесячно, средняя пенсия 55 долларов - и это при ценах на основные продукты и пром­товары на уровне мировых или выше. Пособия по безработице таковы, что просуществовать на них невозможно; две трети лиц, ищущих работу, поэтому не регистрируются в качестве безработных. Социальные пособия и пособия на детей ничтожны, да и те во многих регионах не выплачиваются. В осо­бенно бедственном положении оказываются "бюджетники"; оплата труда в здравоохранении составляла в первой половине 1997 года 59%, в образовании 50%, в культуре 51% от средней по промышленности. В прошлом сравни­тельно благополучные слои трудящихся, такие, как научные работники, пре­подаватели высшей школы, рядовые офицеры Вооруженных Сил опустились ниже среднего уровня. Самоубийства в связи с невыплатой денежного до­вольствия среди военнослужащих приняли угрожающий характер. Еще хуже, чем у бюджетников, обстоят дела у работников тех предприятий и органи­заций, которые не находят сбыта своей продукции или прибегают поневоле к бартерному обмену, зарплату они могут не получать месяцами или даже годами.

С другой стороны, подрывается основа существования народа в будущем. Продолжается быстрое наращивание внешнего и внутреннего государст­венного долга. Его обслуживание, т.е. выплата процентов и части основных сумм, уже стала основной строкой расходной части бюджета. Президент и правительство выдают за великое достижение выплату задолженности бюд-жетникам, но долги государства неизбежно начали снова накапливаться, ибо возможности занимать деньги на Западе и у собственных банкиров, скупающих ГКО ввиду их высокой доходности, небеспредельны. Также не беспределен и второй основной источник - распродажа государственных предприятий или доли государства в отраслях, прошедших акционирование. Не случайно с такой настойчивостью правительство проталкивает список месторождений полезных ископаемых, подлежащих действию Закона "О разделе продукции", и свободную продажу сельхозугодий.

Жестокая эксплуатация наемного труда во всех его видах и формах и рас­продажа естественных богатств страны - такова на деле стратегия нынешних правящих кругов Российской Федерации. Эта цель не объявляется всена­родно, ибо она отвечает узким корыстным интересам сугубого меньшинства, но она выполняется. Но именно поэтому не выполняются всенародно объяв­ляемые цели, о чем шла речь выше. Без выработки стратегической цели спасения страны и последовательной борьбы за ее осуществление, что предполагает постановку промежуточных целей и обеспечения их ресурсами, мобилизации общества на выполнение основной и промежуточных целей, Россия будет обречена на скатывание на обочину мировой истории, на даль­нейшую деградацию во всех областях жизни.

Таким образом, смена стратегического курса в управлении страной на­зрела. Политические партии, объединения предпринимателей, научные кол­лективы выступают со своими программами выхода из кризиса и последую­щего ускоренного развития страны. В нашу задачу здесь не входит их об­суждение, это особая тема. Мы хотели на основе обобщенного видения процессов деградации российского общества подчеркнуть срочную необходимость коренного поворота в жизни страны, а это упирается в стратегический выбор и политическую волю, направленные на воплощение его в жизнь.