С.А. ЧЕРНОВ

В наши дни ни одна серьезная политологическая книга не обходится без употребления слов "системный подход", "системный анализ", независимо от того, действительно ли удалось построить систему для решения поставленной проблемы. Вместе с тем уже накоплены достаточный опыт и материал, чтобы вычленить определенные правила построения системы

Прежде всего объект исследования должен сам по себе представлять сис­тему, тогда возможно и применение к этому объекту принципов системного анализа. "Исходным пунктом всякого исследования является представление о целостности изучаемой системы..." - автор уже в начале работы должен рас­полагать единой моделью объекта исследования. Иначе в конце работы мож­но обнаружить, что "фрагментарные результаты", выполненные на различных ступенях программы, не могут быть согласованы и не дают целостной картины.

Представляется, что более конкретно принципы системного подхода мож­но рассмотреть на примере внешней политики США в отношении СССР. А заодно и проверить некоторые гипотезы. Если строить здание системы внеш­ней политики, то ее первый "этаж" - средства: политические, экономические, военные, идеологические. Каждое из этих средств имеет свою структуру: тео­ретическое обоснование деятельности, материальное обеспечение, цели, в той или иной степени соответствующие общему замыслу. Второй "этаж" - теории, доктрины, цели внешней политики; третий - персоналии; четвертый - соци­ально-политические теории. Это здание системы находится в среде - меняю­щемся мире. В отличие от естественных систем, которые функционируют вне времени, система внешней политики функционирует в определенном истори­ческом пространстве, увязана с определенными людьми и идеями, которые они проводят в жизнь, делая политику.

Рабочее видение системы внешней политики в отношении СССР можно представить следующим образом.

Система внешней политики США - это целостная взаимосвязанная струк­тура иерархических элементов, способная адаптироваться к окружающей среде или изменять ее в соответствии с заложенным в ней потенциалом. Элементы системы:

социально-политические теории, господствовавшие в США в тот или иной временной интервал, объяснявшие развитие Советского Союза;

"образ" - совокупность стереотипов мышления (клише) в сознании амери­канского общества о Советском Союзе (его создании, политической системе, внутренней и внешней политике) - пропагандистский феномен, созданный политиками) идеологией, насаждаемый средствами массовой информации;

"советская угроза" (имидж, стереотип) - меняющаяся часть "образа" Со­ветского Союза, использовалась политическими лидерами американского об­щества для оправдания соответствующей политики;

персоналии - политико-академический комплекс, участвующий в форму­лировании и проведении внешней политики США; цель - предвосхищение результата деятельности;

теории, доктрины внешней политики - составная часть политической иде­ологии, показывающая, каким образом использовать средства для достижения внешнеполитических целей;

средства (политические, экономические, военные, идеологические) - мате­риальные и духовные ресурсы общества, используемые государством для дос­тижения внешних целей; внешняя политика;

деятельность государства с использованим политических, экономических, военных, идеологических средств за достижение внешнеполитических целей;

борьба государства за создание благоприятных условий функционирова­ния и развития социально-политической системы данного общества;

мотив деятельности системы - изменение среды, создание благоприятных условий для функционирования и развития внутренней системы.

Парадигма - обобщенное представление о системе и среде. Графически это выглядит так:

Среда - меняющийся мир, как поле деятельности США с использованием политических, экономических, военных и идеологических средств. Изменение политической карты мира меняло соотношение сил в политике, экономике, военной сфере, идеологии.

В природе, животном мире взаимодействие системы и среды однозначно. Для такой системы, как супердержава США, среда - это поле для активного влияния. Советский Союз так же активно воздействовал на окружающий мир. С 1917 г. развитие этого окружающего мира, по мнению части интеллек­туальной общины, участвовавшей в формировании внешней политики США, было неблагоприятным с точки зрения американских интересов: сначала от капиталистического мира отпала одна шестая часть суши, затем Восточная и Юго-Восточная Европа, потом Китай и Юго-Восточная Азия, затем "розовой" становится значительная часть Африканского континента, потом Куба. Если этому не противодействовать, США останутся в своем государстве-крепости, а исходя из различных теорий процветание и демократия в США возможны только при условии расширения их влияния в окружающем мире.

Исторический опыт, накопленный в США, обобщен в различных теориях и доктринах. Здесь необходимо остановиться на некоторых особенностях амери­канского развития. Территория принадлежит переселенцам из Европы и Азии. Коренных жителей переселенцы или уничтожали, или загоняли в ре­зервации. Аборигены так и не смогли приспособиться к индустриализму. Феодальных отношений, как в Европе, не было. Было рабство, отмененное в ходе Гражданской войны. Итогом геноцида индейцев и захвата территорий, принадлежавших соседям США, стала теория "подвижной границы". Евро­пейские державы, имевшие колонии в этой части света, были заняты вой­нами, а индейские племена не оказывали серьезного сопротивления. США получили плодороднейшие земли, богатые минеральными ресурсами, что служило толчком к развитию сельского хозяйства, а затем и промышлен­ности. Другой теорией, которая подпитывала внешнюю политику США, была идея "предопределения судьбы" или "явного предначертания". Официально признанная в середине XIX века, она "оказывала влияние на умы государ­ственных деятелей Северной Америки".

Американский историк С-Бемис утверждал: "Предопределение судьбы представляет широко и глубоко распространенное среди америанцев убежде­ние, что явным предначертанием республики было распространение ею на всем континенте Северной Америки посредством мирного процесса и путем силы республиканского примера и принципов правления". Дж.Куинси Адаме считал американский экспансионизм таким же проявлением закона природы, как то, что Миссисипи течет к морю, и "абсурдом с физической, политической и моральной точек зрения существование в Северной Америке территорий, не принадлежащих США"

И либеральная, и консервативная части американского общества считали, что условием сохранения политической системы и избавлением от кризисов , может служить активная внешняя политика. Эти бродившие идеи и настрое­ния связал с потребностями дня историк Ф.Тернер, который предложил наи­более приемлемую концепцию в начале XX в., где тезис об американской "подвижной границе" связывался с возможностью избежать экономических кризисов. Средства для осуществления этой концепции американские поли­тики в послевоенное время нашли в доктринах "открытых дверей", "сдержи­вания" коммунизма и т.п.

После второй мировой войны в американской общественно-политической мысли развилось несколько направлений исследования, которые образовались на стыке нескольких дисциплин. Наиболее быстро развивающимся междисци­плинарным направлением была советология. Многоплановость исследований определялась самим объектом внимания - Советским Союзом, потребовавшим усилий политологов, социологов, экономистов, военных и представителей других отраслей знания.

Интерес к исследованиям, связанным с Советским Союзом, побуждался не только информационным голодом, но и вполне определенными намерениями правительства США, которое в послевоенные годы находилось в процессе поиска действенной политики, основной целью которой было сокрушение Со­ветского Союза. Видимо поэтому исследования политической социологии, а советологии в особенности, были направлены не столько на выяснение объек­тивных сторон феномена, сколько на поиски уязвимых мест противника для нанесения ему поражения.

Политические теории воспринимают и отражают социальный заказ, но не непосредственно от власть имущих, а через сложный механизм привлечения их носителей к выработке политического курса, удовлетворения материаль­ных интересов, участия во власти и т.п. Здесь, как нам кажется, есть мост между социально-политическими теориями и концепциями внешней поли­тики, которые и определяют характер использования средств внешней поли­тики для достижения сформулированных целей людьми у вершины пир­амиды власти.

По периодам доминирование социально-политических теорий вполне опре­делено: тоталитаризм - в первом (1947 г. - начало 60-х годов), индустриализм

- во втором (с начала 60-х до второй половины 70-х) и в третьем - воз­вращение к первому (с конца 70-х до начала 90-х годов).

В понятие "образ" входит совокупность черт, характеристик, объективно определяющих его, тогда как в понятие "имидж" наряду с объективными ха­рактеристиками могут входить и те, которые, мягко говоря, домысливаются, приписываются объекту. Имидж - это такое отображение воспринимаемого явления, "при котором ракурс восприятия умышленно смещается, умышленно акцентируется восприятие определенных сторон явления"; кроме того, между самим явлением и имиджем существует "разрыв в достоверности" Стереотип - это упрощенное, заранее принятое представление, характерное для сферы обыденного сознания. Как правило, стереотип формируется наслоениями от воздействия пропаганды, чаще не проверяется собственным опытом и несет яркую эмоциональную окраску. Стереотипы нередко определяют поведение и принятие решений политического лидера в условиях недостаточной информа­тивности, отсутствия времени для прояснения ситуации и т.д.

"Советская угроза" - один из стереотипов американского образа жизни, как небоскреб, гангстер, Ку-клукс-клан или что-либо другое. Известный фи­лософ и психолог Э.Фромм отметил эту особенность сознания населения США: "Большинство американцев считает само собой разумеющимся ряд штампов, вроде того, будто русские желают покорить мир во имя револю­ционного коммунизма".

Психологическую предрасположенность американского общества к боязни социальных сдвигов подметил Дж.Гэлбрейт. "Среди людей, страх которых перед их богом уместно подкреплялся опасениями за судьбу их имущества, - писал он, - легко было распространять страшную боязнь по поводу безбож­ного коммунизма. Эта боязнь приобрела параноидальный характер". Тема "советской угрозы" принимала наиболее зловещий характер перед обсужде­нием бюджета Пентагона на Капитолийском холме" , отметил один из аме­риканских авторов.

Политические лидеры, идеологи - теоретики и практики внешней полити­ки - все они порождение своего общества, определенных политических сил и социальных условий.

В институте президентства США нашли удобную форму соединения функций исполнительной и законодательной власти при сохранении осново­полагающего принципа буржуазной политической системы - разделения властей: роль президента в формулировании и проведении политики, внеш­ней - в частности, отметил Д-Шлезинджер-мл.: "По вопросам войны и мира американский президент к началу 70-х годов стал абсолютным монархом". То же утверждает известный американский обозреватель Дж.Крафт; "Прези­дент является избранным монархом страны, нашим вариантом короля". Как говорят американцы, президент США носит пять "шляп": глава государства, главный дипломат, главнокомандующий вооруженными силами, главный законодатель и глава исполнительной власти. Президент представляет свою страну на международной арене) определяет внутреннюю политику и осуще­ствляет непосредственное руководство внешней политикой. Полномочия пре­зидента определены Конституцией США и в последующих законодательных актах.

Президент США действует не в вакууме, его окружают специальные по­мощники, министры, члены кабинета. Часто помощники и министры - это люди более сведущие во внешней политике, чем президент. На него воздейст­вуют правительственные организации - Совет национальной безопасности, ЦРУ, министерство обороны. Господствующий класс США располагает широ­кой сетью влиятельных организаций, построенных как по отраслевому, так и по территориальным признакам.

Заметную роль играют при Белом доме и так называемые серые карди­налы Ц С давних пор официальный Вашингтон развлекается игрой под назва­нием "Кто тигр?". Тигром аборигены местной бюрократии называют главу го­сударственного департамента США. Во времена президента Ф.Рузвельта от­ветом, претендующим с большей вероятностью на правильность, назывались имена Гарри Гопкинса или Самнера Уэллеса, но редко кому в голову прихо­дило назвать "тигром" бывшего тогда государственным секретарем Корделла Хэлла. Влияние Дж-Ф.Даллеса в администрации президента Эйзенхауэра ни у кого не вызывало сомнений, и игра на некоторое время потеряла свою привлекательность. Когда федеральную администрацию возглавил Дж.Кеннеди.

После прихода к власти Л.Джонсона "тигром" чаще других называли Роберта Макнамару или Уолта Ростоу. В начальный период президентства Р.Никсона игра приобрела неожи­данную остроту, поскольку аппарат Белого дома узурпировал значительную часть власти у федеральных исполнительных органов. "Тигром" в это время чаще называли помощника президента по национальной безопасности Генри Киссинджера, а не хозяина "Туманного дна" Уильяма Роджерса.

С.Сульцбергер, знавший политическую кухню не только вашингтонского двора, писал' "Множество определений применяется по отношению к группам различных особей. Среди них - павлиний гонор, львиная гордость, обезьянья хитрость. Размышляя над современным феноменом Киссинджера, существую­щим не только в Соединенных Штатах, но и в других странах, наиболее уме­стное слово, применимое к данным особям, - это хитрость; не потому, что они как-то смахивают на обезьян, а потому, что им приходится проявлять необы­чайное хитроумие".

Киссинджер, давший свое имя целому классу "особей", не первый в аме­риканской истории. Полковник Э.Хаус при президенте Вильсоне, уже упоми­навшийся Г.Гопкинс при Рузвельте, М.Банди при Кеннеди, У.Ростоу при Джонсоне, З.Бжеэинский при Картере. Есть аналоги и в других странах: Эгон Бар, - эквивалент Г-Киссинджера при Вилли Брандте, Голда Меир имела своего "Генри" - генерала А.Ярива (бывшего начальника израильской службы разведки), при Помпиду пользовался огромным влиянием Мишель Жобер, хотя общественность лишь в редких случаях знала о нем.

Послевоенный период американской политической жизни отмечен усилен­ным привлечением на вашингтонский Олимп университетской профессуры. Объяснение этому явлению нужно искать в факторах не только внутреннего, но и внешнего порядка.

Формирование социально-политической теории прошло в борьбе буржуаз­ной и религиозной идеологий, где наряду с общими вопросами уточнялся и формировался понятийный аппарат общественной науки.

Отстоявшиеся понятия получали новое содержание. Одним из таких поня­тий, бывшим в прошлом "собственностью религиозной идеологии", и было по­нятие цели, целесообразной деятельности человека.

Для предварительного положения определим цель как "предвосхищение результатов деятельности".

Отношение американских теоретиков к сходным сюжетам не менее серь­езно. "Долгосрочная цель, - писал З.Бжезинский, - выполняет роль маяка. Она помогает определению не только желаемого результата, она освещает и наилучший путь к решению задачи"

Считается, что внешняя политика крупного государства имеет четыре из­мерения дипломатическое (политическое), военное, экономическое, идео­логическое.

Использование того или иного средства против другого государства без единого замысла, определяющего цель, не дает ожидаемого результата. Поэ­тому "разработка и формулирование необходимой концепции - первый этап в поисках более действенной политики", - утверждал Бжезинский.

В послевоенное время администрациями США использование отдельных средств или их совокупности против Советского Союза определялось внешне­политическими доктринами и теориями, которые черпали свой исходный ма­териал в социально-политической мысли.

Политические средства. Дипломатическая деятельность - такой же древний вид деятельности, как войны и торговля. Как средство межгосудар­ственного общения, она получила развитие в античных городах-полисах, Римской республике и империи. Во времена средневековой раздробленности этот вид деятельности был заменен грызней феодалов, напоминавшей бандит­ские разборки. Постепенно политическая деятельность в межгосударственных отношениях возрождается в период становления абсолютистских монархий и империй. В этот период дипломатия носит сугубо кабинетный характер, доступный обозрению очень ограниченного круга лиц.

Существующий традиционный вид дипломатии дополняется секретной ди­пломатией. Нет, это не "секретные миссии" нелегалов. Они приезжают и убы­вают открыто, но их деятельность - не для широкой публики. Примером может служить дипломатия бывшего канцлера кайзеровской Германии фон Бюлова в Италии в годы первой мировой войны, когда центральные державы желали получить в свои ряды Италию, но там же работали с тайными мис­сиями дипломаты стран Антанты. В предвоенные годы Англия и Франция, с одной стороны, Германия - с другой, вели тайную дипломатию против СССР, что делал и Советский Союз в отношении Англии и Франции, договариваясь с Германией. В годы второй мировой войны бывший канцлер Германии фон Па-пен выполнял аналогичную миссию в Турции. Германский посол в Японии в те же годы пытался подтолкнуть Японию к нападению на СССР.

Что-то среднее между тайной дипломатией и традиционной можно было усмотреть в деятельности, например, Эгона Бара, когда он обсуждал с А.А.Громыко с глазу на глаз новые подходы ФРГ в отношении СССР, то, что потом было названо "новой восточной политикой" Вилли Брандта. Или чел­ночная дипломатия Генри Киссинджера, когда США в период президентства Никсона пытались разыграть "китайскую карту" против СССР. Подобная дип­ломатия возникает тогда, когда есть проблемы в межгосудар-ственных отно­шениях и новые способы их решения, но нет уверенности, что оппонент готов к диалогу традиционным способом.

Военные средства. На пушках прусского монарха была выбита фраза: "Последний довод короля" ("Ultima Ratio"). В человеческой истории этот довод часто становился не только последним, но и единственным доводом в отно­шениях между государствами. История США имеет достаточно тому приме­ров. По силе занималось "место под солнцем", потерявший силу терял и это место. Менялось понимание силы. Когда-то это были территория и числен­ность населения, потом территория имела смысл только в сочетании с сырьем и рынком сбыта продукции или с дешевой рабочей силой, приобретали все

большее значение пути - и сухопутные, и морские. Если бы английский парламент продолжал следовать традициям, то мешки с шерстью, на которых сидят высокочтимые члены палаты общин, пришлось бы заменить упаковками с радиоактивными металлами, а затем и компьютерами, определяющими силу стран современного мира. Во второй половине 1944 г. американский Комитет начальников штабов нарисовал следующую картину) которая, по его мнению, сложится в послевоенном мире. "После разгрома Японии только США и СССР останутся ведущими военными державами, что объяс-няется сочетанием геог­рафического положения и огромным военным потенциалом. Хотя США могут перебросить свои военные силы во многие районы мира, тем не менее очевид­но, что сила и географическое положение этих двух держав исключают воз­можность военого поражения одной из них от другой, даже если к одной из сторон присоединится Британская империя". То есть после разгрома держав оси и ослабления Англии и Франции капитализм лишился военно-стратеги­ческого превосходства, на что недвусмысленно указывали военные, подчерки­вая бесперспективность решения политических проблем военными средства­ми. Однако по мере развития наукоемких технологий военная сила занимала все большее местов политике США.

Экономические средства.. Роль экономических средств во внешней поли­тике страны зависит от многих обстоятельств. В условиях традиционного об­щества - натурального хозяйства - государство самообеспечено, если только оно не обнесено крепостными стенами, когда его жизнедеятельность может обусловливаться действиями враждебной армии. С развитием производства, разделением труда, расширением обмена эта зависимость от внешних- рынков росла, но не была столь важной в условиях индустриального общества, когда складываются основы международного рынка.

Первой попыткой принудить страну к капитуляции экономическими сред­ствами была континентальная блокада, предпринятая Наполеоном Бонапартом в период могущества его империи. Тогда к этой блокаде присоединилась и Россия. Английские предприниматели терпели убытки, и промышленность страны находилась в критическом состоянии, поскольку основным покупате­лем английских товаров являлся Европейский континент. Но значительный ущерб был нанесен и самой Европе, ее промышленности, особенно француз­ской, поскольку, несмотря на подобный протекционизм, она не смогла произ­водить товары, даже близкие по качеству английским. Первая мировая война позволила Антанте опробовать блокаду на Германии. Во второй мировой вой­не уже Германия своим подводным флотом могла привести Англию к эконо­мической катастрофе.

Сырье, энергоносители, пути сообщения ценятся, как и прежде, но доми­нирующую роль играют наукоемкие производства, использующие автоматику и робототехнику не столько как способ облегчения человеческого труда и по­вышения его производительности, сколько как насущную потребность техно­логического процесса, где человеческие способности и навыки не могут сопер­ничать с машиной.

Ограничить доступ той или иной страны на международный рынок, к современным технологиям и системам организации производства - прямой способ поставить ее в невыгодное положение, способствовать ее отставанию или тратить ресурсы на изобретение того, что уже есть. В первый после­военный период США решали, по существу, количественную задачу - за­медлить темп восстановления народного хозяйства в СССР и его последующее развитие. Во втором периоде США старались не допустить приобретения Советским Союзом новейших технологий, введя дискриминационные списки так называемых стратегических товаров, координируя свою деятельность со странами НАТО и Японией.

Оценки сил государства на рубеже XX и XXI вв. смещаются в сферу информатики, технологии и, как нам представляется, значение технологии в отношениях между государствами будет возрастать.

Идеологические средства. Жизнь современных обществ немыслима без средств массовой информации: прессы, радио, телевидения. Информационный взрыв создал ситуацию, когда получение информации стало для многих лю­дей постоянной потребностью, а стало быть, они являются объектом не только информации, но и пропаганды. Как шутил когда-то Бертольд Брехт, "сегодня сам господь Бог ориентируется в мировых делах по газетам".

Для борьбы с идеями Реформации Ватикана 1622 г. создал Конгрегацию распространения веры - организацию, призванную удержать веру, сохранить единое мировоззрение. С тех пор многое изменилось.

Теперь воздействие на сознание людей осуществляется косвенно: спеку­ляцией на интересе, соучастии, ответственности, реже - на страхе или-сход­ных с ним эмоциях, поскольку прямые способы давления теперь редко дают желаемый результат, а если что-то получается, то ненадолго. Окопы челове­ческого менталитета сопротивляются фронтальной атаке, но открыты для об­ходного маневра. Обходной маневр - это эмоции. Если логическому воздей­ствию можно противопоставить свою логику, опыт и т.д., то чувства, эмоции чаще беззащитны.

Американский историк физической науки Т.Кун под парадигмой подразу­мевал "признанные всеми научные достижения, дающие в течение определен­ного времени научному сообществу модель постановки проблем и их реше­ния"

Для данного случая парадигма - это среда в определенный временной интервал - цикл и соответственная система внешней политики. Довоенный период внешней политики США в отношении Советской России и СССР рас­падается на два цикла-волны: консервативный, от 1917-1918 гг. до 1933 г., и либеральный, с 1933 по 1947 г. В послевоенных отношениях США и СССР также имелась цикличность. Первый цикл: 1947 г. - начало 60-х годов; вто­рой: с начала 60-х до второй половины 70-х; третий: с конца 70-х до 90-х го­дов. Если условно назвать одни периоды позитивно-либеральными, а другие консервативными, то рассмотренные во времени колебания внешней политики напоминают движения маятника. Естественно, зигзаги внешней политики -это не колебания физического маятника, и ее крайние точки не равноудаляются от центра. Как консервативный, так и позитивно-либеральный спектр внешней политики США имеет свои особенности. Первый характеризуется отсутствием политической активности, прекращением политических отноше­ний, военным противоборством (1917-1918 гг.) или подготовкой к войне, гонкой вооружений; внешняя пропаганда носит подстрекательски-агрессивный ха­рактер, переходя в психологическую войну. Второй - это поиски взаимопри­емлемых решений возникших проблем, демонстрация активности в экономи­ческой сфере, попытки ограничить или сдержать гонку вооружений, умерен­ная пропаганда "американского образа жизни". Во внешней политике США эти две крайности проявились особенно отчетливо.

Тенденция определяется не сразу. Новое направление в политике прео­долевает старую инерцию. Часто новое соседствует с агонизирующим старым' победа союзников и проба сил Трумэна; вторжение на Кубу и становление новой политики Кеннеди; подписание Договора ОСВ-2 Картером и сверты­вание советско-американских отношений; "империя зла" по Рейгану и неожи­данный прорыв. "Волны" во внешней политике США более приемлемы, по­скольку в своей основе позитивно-либеральные и реакционно-консервативные идеи, теории, концепции в том или ином виде уже есть, и на поверхность, в практику попадает та или иная совокупность, определяющая характер внеш­ней политики, ее окраску, но развернутая во времени, то возникая, то скры­ваясь, уступая место другой волне идей и людей, она создает образ бегущей волны. Вместе с тем имеются и временные границы каждой волны, есть по­вторяемость, т.е. циклы. Более подробное описание этих сюжетов можно найти в монографии автора данной статьи.