Подписание Единого европейского
акта, хотя и придало работе Совета большую
эффективность, ускорило процедуру принятия
им решений, принципиально не изменило
положения дел, так как действие «Люксембургского
компромисса» продолжает признаваться .
При рассмотрении природы актов
Комиссии ЕС следует учитывать, что этот
орган формируется не из официальных
представителей стран - участниц; в его
состав назначаются по взаимному согласию
правительств стран - участниц специалисты,
действующие независимо от государств,
гражданами которых они являются. По замыслу
создателей «Общего рынка» Комиссия должна
быть наднациональным органом, действующим
только в интересах ЕС. Однако, даже несмотря
на определенное расширение полномочий
Комиссии после подписания Единого
европейского акта, ее компетенция в области
нормотворческой деятельности включает
главным образом подготовку актов,
принимаемых Советом, издание актов во
исполнение решение Совета и под его
контролем, принятие решений по частным
вопросам .
Учитывая роль Комиссии как
основного проводника концепции
наднациональности ЕС, в настоящее время
трудно говорить обоснованно о практической
реализации этим органом данной концепции в
праве сообществ.
Таким образом, решая вопрос о
происхождении норм, содержащихся в актах
Совета и Комиссии ЕС и направленных на
урегулирование гражданско-правовых
отношений, можно сказать, что такие нормы
этих международных организаций в конечном
счете служат результатом волеизъявления
государств - членов и носят международно-правовой
характер. Необходимо отметить, что ряд
авторов придерживаются такой же точки
зрения, в частности Р.А. Мюллерсон (исходя из
теории трансформации) . На этой же позиции (в
общем теоретическом плане применительно к
международным организациям) стоит С.В.
Черниченко.
Нормы актов Совета и Комиссии ЕС,
для того чтобы быть примененными в
правоотношениях с участием граждан и
юридических лиц - субъектов
внутригосударственного права, должны быть
включены в национальный правопорядок
каждой страны - участницы сообществ. Только
при условии претворения в национальное
законодательство нормы права сообществ
становятся обязательными как для граждан и
юридических лиц в их хозяйственных
взаимоотношениях, так и для национальных
правоприменительных органов (государственных
судов, арбитражей, третейских судов и т.д.), к
которым граждане и юридические лица могут
обращаться за защитой своих прав,
проистекающих из указанных отношений.
Как уже отмечалось, в
учредительных договорах (в частности, в ст.
189 Договора ЕЭС) закреплена обязательность
и непосредственное применение регламентов.
Кроме того, в доктрине и судебной практике
была выработана концепция прямого
применения директив Совета и Комиссии
сообществ.
Что касается регламентов, то
заслуживает внимания мнение Р.А. Мюллерсона
о том, что «многие нормы международного
права (так называемые самоисполняющиеся)
могут применяться в силу отсылочных норм
национального права внутри страны. Но хотя
они и могут применяться на территории
государства как положения международного
права для регулирования отношений с
участием граждан и юридических лиц, такое
применение санкционируется нормами
национального права... Речь идет о
применении самих норм права Сообществ для
регулирования отношений с участием
субъектов национального права, но не
непосредственно, а опосредованно
соответствующими нормами национального
права» .
В связи с этим нужно сказать о тех
изменениях, которые были внесены в
конституции стран - участниц с тем, чтобы
обеспечить применение права сообществ во
внутригосударственных отношениях а также в
практике национальных судов. По существу,
можно говорить о принятии государствами -
членами на конституционном уровне (в
случаях с Великобританией и Италией - на
уровне законов) подтвержденных
национальными судами обязательств
соблюдать и обеспечивать применение в
своих странах права сообществ, в частности
норм регламентов. К этому можно также
добавить, что включение содержащихся в
регламентах норм в законодательство стран -
участниц влечет за собой, как правило,
принятие на национальном уровне
нормативных и административных мер по их
применению неизбежную реальность которых,
по словам Ф.Манчини, признал Суд ЕС.
Например, регламент Совета ЕЭС 1985 г. о
европейском объединении с экономической
целью предусматривает принятие таких мер, в
частности, согласно п. Зет. 1, п. Зет. 4, п. 4 ст.
14, п. 2 ст. 19, для установления на
национальном уровне правил по таким
вопросам: является ли указанное
объединение юридическим лицом или нет;
каковы предельная численность участников
объединения и условия изменения
применимого к объединению права; может ли
быть управляющим объединением юридическое
лицо и т.д. Вместе с тем включение
регламентов в законодательство стран -
участниц ЕС с точки зрения юридической
техники требует их определенной
дополнительной адаптации .
Как уже говорилось,
применительно к директивам в учредительных
договорах ЕЭС и Евратома предусмотрено
право национальных органов государств -
членов сообществ выбирать формы и средства
для реализации поставленных в них задач. Ф.Манчини
признает, что на практике процедуры,
применяемые государствами - членами
сообществ по включению директив в
национальное законодательство, не
отличаются от имплементадии любого
международного соглашения, заключаемого
странами ЕС".
Для имплементации директив в
странах - участницах сообществ
используются нормотворческие полномочия
национальных законодательных и
исполнительных органов. При этом, по
определению Г.Исаака, «реализация директив
не заключается только в создании
национального права такого же содержания;
очень часто она требует выработки
дополнительного национального права,
установления условий и выбора компетентных
национальных органов для применения
директив...».
В то же время, как отмечается в
литературе , отстаиваемый в доктрине Общего
рынка и практике Суда ЕС принцип прямого
действия права сообществ вряд ли может быть
применен к нормам директив, направленных на
урегулирование правоотношений между
гражданами.
Если рассматривать претворение
актов Совета и Комиссии ЕС с точки зрения
теории трансформации, то, как
представляется, проблема включения
содержащихся в них норм в национальный
правопорядок возникает главным образом в
отношении регламентов. Как известно,
согласно этой теории, трансформация служит
способом осуществления международного
права посредством издания государством
внутренних нормативных актов (законов,
актов ратификации и публикации
международных договоров, административных
постановлений, распоряжений и т.п.) в
обеспечение исполнения им своего
международного обязательства или в
интересах использования им своего
международного правомочия. При этом
необходимость трансформации
обусловливается тем, что «в силу
суверенитета государства на его территории
может действовать только его воля, а не
какая-либо другая, в том числе
согласованная» . Однако в силу ст. 189
Договора ЕЭС регламенты являются
обязательными и подлежат
непосредственному исполнению в каждом
государстве - члене сообществ. Вместе с тем,
как уже отмечалось, проблема включения
регламентов во внутригосударственный
правопорядок может быть объяснена тем, что
регламенты применяются в странах сообществ
на основе соответствующей отсылки в их
конституционном законодательстве , что
признается разновидностью трансформации.
Дестинаторами норм, содержащихся
в актах ЕС и направленных на урегулирование
гражданско-правовых отношений, являются
граждане и юридические лица в основном из
разных государств - членов сообществ (например,
положения регламента Совета ЕЭС 1985 г. о
европейском объединении с экономической
целью). Объектом действия таких норм
являются также гражданско-правовые
отношения, которые в рамках
законодательства ЕС о недобросовестной
конкуренции могут рассматриваться как
влияющие на экономическое сотрудничество
между странами - участницами или на
свободную конкуренцию в рамках «Общего
рынка» .
Вместе с тем ряд актов ЕС
рассчитан на гражданско-правовые отношения
- как предполагающие, так и не
предполагающие наличче таких «иностранных
или международных» элементов. Например,
упомянутые директивы Совета, направленные
на унификацию законодательства стран -
участниц ЕС о компаниях, директива Совета
ЕЭС 1985 г. об ответственности за дефектную
продукцию могут регулировать не только
отношения, проистекающие из международного
хозяйственного оборота, но и собственно
внутригосударственные отношения без
наличия международного или иностранного
элемента. Безусловно, в этом случае речь
идет об унифицированных материально-правовых
нормах. В литературе отмечалось, что
подобная унификация известна в практике ,
однако можно предположить, что такая
особенность унификации в рамках ЕС в первую
очередь отражает тенденцию к взаимному
предоставлению странами - участницами
национального режима.
Вопрос об отнесении к
определенной отрасли права
унифицированных в рамках ЕС норм,
направленных на урегулирование гражданско-правовых
отношений, ставится многими
исследователями, но, как правило, исходя из
официальной доктрины «Общего рынка». Так,
указывается, в частности, на то, что право,
регулирующее интеграцию в ЕС, является в
основном частным правом, которое включает в
себя договорное право, право промышленной
собственности, законодательство о
компаниях и т.д. По мнению французских
исследователей Б.Голдмана и А.Лион-Каена, в
рамках европейского экономического и
социального права, которое, в свою очередь,
противостоит публичному праву сообществ,
можно выделить торговое право сообществ,
включающее в себя нормы, посвященные
предпринимательской деятельности,
условиями ведения конкурентной борьбы и т.д.
В то же время, по словам Ф.Риго, в рамках ЕС
под влиянием сообществ (communautarisation)
происходит изменение международного
частного права стран - участниц: в наиболее
чувствительных направлениях экономических
отношений происходит унификация (гармонизация)
материального права, общие для государств -
членов коллизионные нормы должны
регулировать все экономические отношения -
как внутри, так и вне сообществ .
Представляется, что сказанное
выше о международном происхождении норм
регламентов и директив ЕС, о гражданско-правовом
характере регулируемых ими отношений,
условиях их имплементации в национальный
правопорядок позволяет отнести их к нормам
МЧП.
Будучи результатом своеобразной
по форме унификационной деятельности,
проводимой в рамках ЕС с целью установления
единого правового режима хозяйственной
деятельности, эти нормы после их включения
в законодательство стран - участниц
сообществ (трансформации) становятся
нормами внутреннего права и тем самым
нормами МЧП соответствующего государства «Общего
рынка».
Унификация частного права
государств - членов ЕЭС, осуществляемая с
помощью нормативных актов, издаваемых
органами ЕЭС, как правило, имеет целью
создание единого или единообразного режима
регулирования частно-правовых отношений
независимо от того, содержат они или нет
иностранный элемент. Тем не менее в рамках
ЕЭС проводится и унификация МЧП стран -
членов сообщества, т.е. унификация частно-правовых
норм, регулирующих отношения с иностранным
элементом. Проведение такой унификации
прямо предусматривается Договором ЕЭС.
Как устанавливается в его ст. 220, «государства
- члены в случае необходимости вступают
между собой в переговоры» для того, чтобы:
- обеспечить защиту своих граждан,
а также защиту их прав и возможность
пользоваться этими правами на тех же
условиях, на которых такая защита и такая
возможность предоставляются каждым
государством своим собственным гражданам; -
устранить двойное налогообложение в рамках
сообщества; - обеспечить взаимное признание
компаний и сохранение их правосубъектности
при их перемещении из одной страны в другую,
а также обеспечить возможность слияния
компаний, подпадающих под действие разных
национальных законов;
- упростить взаимное признание и
исполнение судебных и арбитражных решений».
В этой статье умалчивается о том,
какие правовые акты должны приниматься на
ее основе. Однако наличие условия, в силу
которого все перечисленные вопросы должны
решаться государствами - членами ЕЭС путем
переговоров, достаточно ясно указывает на
то, что в качестве инструментов правовой
унификации по этим вопросам должны
выступать не акты, издаваемые органами ЕЭС,
а международные соглашения, заключаемые
государствами - членами.
Закрепление в Договоре ЕЭС
возможности использования
межгосударственных соглашений для
унификации некоторых областей МЧП стран -
членов может быть объяснено двумя
причинами: во-первых, стремлением авторов
Договора добиться унификации, охватывающей
не столько материальные, сколько
коллизионные нормы, достичь которой иным
путем в период подготовки Договора им
представлялось невозможным, поскольку
такая унификация прямо не направлена на
достижение целей, поставленных перед ЕЭС;
во-вторых, наличием большого числа как
двусторонних, так и многосторонних
конвенций по аналогичным вопросам, в
отношении которых было трудно определить, в
какой степени их может затронуть
предстоящая унификация права стран - членов
ЕЭС .
В целом ст. 220 Договора ЕЭС носит
рекомендательный характер и призвана лишь
ориентировать государства - члены ЕЭС на
подготовку и заключение соглашений по
наиболее значимым с точки зрения авторов
этого договора проблемам. Следовательно, «перечень,
содержащийся в ст. 220, не является
исчерпывающим и в действительности ничто
не препятствует государствам - членам
вступать в переговоры и заключать между
собой иные соглашения, которые покажутся им
необходимыми или просто полезными для
реализации целей сообществ». В своей
деятельности по подготовке и принятию
таких соглашений государства - члены ЕЭС
связаны только положениями ч. 2 ст. 5
Договора, предусматривающей, что «они
воздерживаются от принятия любых мер,
способных поставить под угрозу
осуществление целей настоящего Договора».
|