|
Евразийство - одно из
направлений русской мысли 20- 30-х годов XX в.,
возникшее внутри русской эмигрантской
интеллигенции, пережившей разочарования в
связи с поражением демократических чаяний
в революцию 1905 г., эйфорию надежды,
связанной с революцией 1917 г., трагедию,
вызванную первой мировой войной.
Возникновение этого направления было
определено также попыткой осмысления
Великой смуты, как евразийцы называли
российские события 1917-1919 гг.
В литературе, посвященной
евразийству, отмечается, что в истории
этого движения явственно выделяются три
этапа. Начальный из них охватывает 1921-1925
годы и протекает по преимуществу в
Восточной Европе и Германии. На следующем
этапе, приблизительно с 1926 по 1929 год,
движение имеет своим центром Париж. Наконец,
в период 1930-1939 гг., после ряда тяжелых
кризисов и расколов, движение идет на убыль,
продолжая существовать незначительными
группами в отдельных эмигрантских центрах.
У истоков евразийства - как
движения и как особой концепции о месте
России между Востоком и Западом - стояли Н. С.
Трубецкой (1890-1938), ставший потом одним из
крупнейших современных лингвистов, П. Н.
Савицкий (1895-1968), экономист и географ, Г. Ф.
Флоров-ский (1893-1979), позднее - священник и
православный богослов, и П. В. Сувчинский
(1892-1985), публицист и философ.
В 1925-1926 гг. с евразийским
движением сближается Л. П. Карсавин (1882-1952),
который вскоре стал его идейным
руководителем. Внешним показателем такого
положения Карсавина в среде евразийцев
может служить то, что под его руководством в
конце 1926 года в Париже начинает работу «Евразийский
семинар». В центре этой работы - цикл
карсавинских лекций «Россия и Европа».
С самого начала своего
возникновения евразийство выступает как
определенная историческая концепция,
имеющая свои философские корни. Вся
многоплановая теоретическая деятельность
евразийцев была подчинена одной цели -
показать своеобразие «культурной личности»
России, точнее Евразии как особого «материка»,
занимающего срединное положение между
цивилизациями Старого Света, не похожего ни
на Европу, ни на Азию, хотя и испытавшего
культурное воздействие и Запада, и Востока.
«Россия, - писал П. Н. Савицкий, - занимает
основное пространство земель "Евразии".
Тот вывод, что земли ее не распадаются между
двумя материками, но составляют скорее
некоторый третий и самостоятельный материк,
имеет не только географическое значение.
Поскольку мы приписываем понятиям "Европы"
и "Азии" также некоторое культурно-историческое
содержание, мыслим как нечто конкретное,
круг "европейских" и "азиатско-азийских"
культур, обозначение "Евразии"
приобретает значение сжатой культурно-исторической
характеристики. Обозначение это указывает,
что в культурное бытие России, в
соизмеримых между собою долях, вошли
элементы различнейших культур».
Определяя русскую культуру как «евразийскую»,
евразийцы заявили, что они «выступают как
осознаватели русского культурного
своеобразия». Вместе с тема их работах
отмечается, что это осознание они
обосновывают некоторой общей концепцией
культуры и делают из этой концепции
конкретные выводы для истолкования ныне
происходящего. Очевидно, что идея
своеобразия, самобытности русской культуры
в евразийстве тесно связана с их учением о
культуре.
В евразийстве концепция культуры
занимает особое место. Однако
представители евразийского движения не
создали каких-то специальных объемных
культурологических произведений.
Культурологические представления
евразийцев, как правило, присутствуют в
работах, которые прямо и непосредственно не
посвящены проблемам общей концепции
культуры. Многие аспекты культуры
рассматриваются в работах авторов, которые
составляют ядро евразийского движения.
Разумеется, их вклад в общую концепцию
культуры был далеко не одинаков.
Здесь правомерно отметить, что
евразийское учение о культуре получило
наиболее глубокое философское обоснование
и теоретическую стройность в трудах Л. П.
Карсавина и Н. С. Трубецкого.
Развивая учение о культуре,
Карсавин исходит из общего положения,
согласно которому смысл существования
определяется теми культурными ценностями,
которые хранит и многообразно изменяет
субъект развития.
Данное общее положение выступает
как основа для раскрытия понятий культуры и
субъекта, которые в евразийском учении о
культуре находятся в тесной связи. Тесную
связь понятий «культура» и «субъект» легко
обнаружить в определении культуры, данном Л.
П. Карсавиным. «Культура, - писал он, - не
простая сумма ценностей и даже не система
их, но их органическое единство, всегда
предполагающее существование некоторого
субъекта, который их создает, хранит и
развивает, который, нужно сказать и так, сам
в них, и только в них, развивается».
Важнейшими признаками культуры являются
способность к развитию и совершенствованию.
Очевидно, что культура создается
субъектом и вместе с тем есть его (субъекта)
самопроявление. Отсюда следует, что
развитие субъекта возможно только в
культуре, и, таким образом, создание
культуры является обязательной задачей
каждого субъекта.
По мнению Карсавина, культура как
самоуправление субъекта одной своей частью
выступает как живое и становящееся, т. е.
развивается благодаря деятельности
субъекта, а другой своей частью выступает
как отрывающееся от субъекта и застывающее.
Формой «оторвавшейся» и «застывшей»
культуры, согласно Карсавину, яляется
традиция, которую субъект свободно (поскольку
он свободный субъект) приемлет, одобряет и
видоизменяет соответственно состоянию или
целому культуры, т. е. в конце концов
соответственно самому себе.
Благодаря тому что «моментом»
культуры является традиция, в ней
оказывается возможным различать прошлое
или историческую традицию, настоящее и
будущее. По мысли Карсавина, историческая
традиция сохраняет единство культуры и
свободу ее субъекта. Отсюда вытекает
требование охранять традиции и уважать их в
самом акте творчества нового.
Выше было отмечено, что в
евразийском учении понятие «культура»
тесно связано с понятием «субъект». Поэтому
для понимания сути евразийской концепции
культуры необходимо раскрыть содержание
данного понятия.
В «Основах политики» Карсавин
указывает, что «субъект развития может
быть индивидуальным или соборным (симфоническим)».
Очевидно, что субъект развития или культуро-субъект
неоднороден. Прежде всего субъект развития
предстает как эмпирический индивид,
отдельная личность. Что же касается «соборного»
или «симфонического» субъекта, то он
представляет собой всевозможные
совокупности людей и выступает как «высшая
личность» по отношению к своим
подсовокупностям и отдельным частям,
которые являются «моментами» «соборного»
или «симфонического» субъекта и постоянно
присутствуют в нем. Примерами «соборных»
субъектов являются «класс», «сословие», «народ»,
«человечество». При этом «симфонический
субъект не агломерат или простая сумма
индивидуальных субъектов, но их согласование
(симфония), согласованное множество и
единство и - в идеале и пределе - всеединство.
Поэтому и народ не сумма социальных групп (сословий,
классов и т. д.), но их организованное и
согласованное иерархическое единство;
культура народа - не сумма) а симфоническое
единство более частных культур, и она не
существует иначе, как их реально-конкретное
единство...».
Сказанное позволяет сделать
вывод, что решающее значение в развитии
культуры имеет «соборный» (симфонический)
субъект. Однако это не означает отрицания
значения индивидуума (отдельной личности) в
развитии культуры. И именно потому «соборный»
субъект как целое не существует сам по
себе, но только через индивидуумов, которые
и являются его (целого) «моментами»,
выражающими это целое каждый по-своему. Но
отдельная личность всегда несовершенна -
совершенно только их единство. Полнота
личности предполагает ее соборность, и
одновременно для бытия соборного целого (класса,
сословия, народа) необходима сфера
индивидуального бытия. «Целое, - писал Л. П.
Карсавин, - не существует само по себе,
отвлеченно, но - только чрез индивидуумов,
в индивидуумах и в качестве современного и
всепространственного единства
индивидуумов, которые и являются его "моментами",
выражающими его каждый по-своему. Поэтому раз
целое существует, существует уже и
выражающее его множество индивидуумов,
существует и каждый из них, как само
свободно осуществляющее себя в
специфической сфере целое».
|
