В 1993-1995 годах соотношение
социальных слоев российского общества
составляло 1:24:68:7. Это значит, что на верхний
и средний слои, являющиеся главными
двигателями реформ, приходилась четверть
экономически активного населения. В
развитых странах Запада состоящий из
аналогичных социально-профессиональных
групп средний класс представляет собой
основную часть населения и занимает
значительно более высокое положение.
Сочетание этих черт придает ему роль
социального стабилизатора общества. В
России соответствующие группы развиты
слабее, обладают иными социокультурными
характеристиками и имеют гораздо более
низкий статус. Средний слой, как уже
отмечалось, проходит здесь "эмбриональную
стадию". Тем не менее его роль в жизни
общества и в трансформационном процессе
весьма велика и в дальнейшем будет
усиливаться.
Подавляющее большинство россиян
относятся к сравнительно слабо
дифференцированному базовому слою
общества. Содержание их труда в основном
соответствует индустриальной ступени
развития общества. Общественная значимость
этого слоя связана с тем, что он
концентрирует основную часть трудового и
потребительского потенциала России, ее
электората и армии. По сравнению с верхним и
средним слоями, его интересы слабее
артикулированы, а поведение в деловой и
политической сферах отличается меньшей
активностью. Однако в критических условиях
положение, социальное настроение и
поведение этого слоя могут стать
определяющим фактором исторического
развития России.
Нижний слой, по проведенным в
ходе исследования расчетам, составляет
менее десятой части экономически активного
населения. Но, думается, с учетом не
попадающих в социологические опросы
люмпенизированных групп населения его доля
составляет не менее 12-15%.
Социально-демографический
потенциал. Социальные слои российского
общества обладают разным деятельностно-адаптационным
потенциалом, т.е. неодинаковой способностью
включаться в формирование новых
общественных институтов, участвовать в их
развитии и укреплении, использовать их в
своих интересах, активно адаптироваться к
меняющейся реальности и в результате
улучшать или хотя бы сохранять свой статус.
Отсюда качественно различная роль этих
слоев в трансформационном процессе.
Способность к активной социально-инновационной
деятельности и эффективному
адаптационному поведению существенно
зависит от социально-демографического
потенциала слоев.
Приведенные данные раскрывают
картину существенного неравенства,
обусловленного прескриптивными признаками
людей. Особенно велика разница в положении
мужчин и женщин: в верхнем слое женщин в
четыре раза меньше, чем в нижнем, а доля
мужчин - в 3 раза больше, что вряд ли требует
комментариев. Полностью подтверждается и
тот факт, что младшие поколения
адаптируются к новым условиям намного
легче и эффективнее, чем старшие. В верхнем
слое молодежи почти в два раза больше, чем в
нижнем, а Пожилых людей в 20 раз меньше.
Национальный аспект стратификации
российского общества выражается в том. что
в верхних слоях заметно больше доля
нерусского населения, чем в нижних.
Представители сравниваемых слоев
существенно различаются типом мест своего
проживания. Как известно, крупные города с
их богатой информационной средой
обеспечивают своим жителям лучшие
возможности социализации, самореализации и
адаптации к меняющимся условиям, чем
небольшие периферийные поселения.
Приведенные в таблице данные показывают,
что верхний слой больше тяготеет к крупным
городам и столицам, представители же
базового и нижнего слоев чаще живут в малых
городах и селах.
Такие качества, как
образованность, профессионализм и
квалификация, в наибольшей степени
свойственны верхнему слою общества, три
пятых представителей которого имеют высшее
образование. Доля лиц, высоко оценивающих
свою квалификацию, здесь также больше, чем в
остальных слоях. Вместе с тем обращает на
себя внимание, что среди представителей
верхнего слоя заметна доля тех, кто считает
свою квалификацию низкой или затрудняются
ее оценить. По-видимому, это связано с
неразвитостью направлений образования,
готовящих к предпринимательской
деятельности.
Таблица 1
Социально-демографические
характеристики слоев российского общества
(в % к численности каждого слоя)
Характеристики |
Социальные слои |
|
верхний |
средний |
базовый |
нижний |
Возраст: |
|
|
|
|
моложе 30 лет |
39 |
24 |
24 |
21 |
3(1-59 лет |
60 |
61 |
58 |
58 |
60 лет и старше |
1 |
15 |
18 |
21 |
Пол: |
|
|
|
|
мужской |
83 |
61 |
41 |
31 |
женский |
17 |
39 |
59 |
69 |
Национальность: |
|
|
|
|
русские |
80 |
86 |
86 |
88 |
другие национальности |
20 |
14 |
14 |
12 |
Тип поселения. |
|
|
|
|
Москва, Санкт-Петербург |
30 |
24 |
19 |
19 |
другие крупные города |
32 |
27 |
24 |
25 |
средние и малые города |
29 |
31 |
33 |
37 |
сельские поселения и поселки |
9 |
18 |
24 |
19 |
городского типа |
|
|
|
|
Индекс урбанизации |
0.54 |
0,47 |
0,42 |
0,43 |
Образование. |
|
|
|
|
высшее, включая неполное |
62 |
49 |
25 |
6 |
среднее специальное |
22 |
26 |
32 |
19 |
общее среднее, в том числе неполное |
16 |
25 |
43 |
75 |
Самооценка квалификации: |
|
|
|
|
высокая |
45 |
43 |
32 |
12 |
средняя |
41 |
48 |
56 |
48 |
низкая |
14 |
9 |
12 |
40 |
Средний слой несколько отстает
от верхнего по доле лиц со специальным
образованием, поскольку в его состав наряду
со специалистами входят
полупредприниматели и квалифицированные
рабочие. Однако соотношение высоких и
низких самооценок квалификации здесь
наиболее благоприятно. Возможно, здесь
сказываются не только уровень, но и лучшее
качество образования, полученного в
престижных столичных вузах, наличие
поствузовской подготовки, а также ученых
степеней и званий. Все это в наибольшей мере
свойственно среднему слою.
В базовом слое лица со
специальным образованием составляют около
половины, но у основной их части
образование среднее. Специалистов с высшим
образованием здесь вдвое меньше, чем в
среднем, и в 2,5 раза меньше, чем в верхнем
слое. В самооценках квалификации
преобладают средние значения.
Нижний слой выделяется из
остальных как малой долей лиц со
специальным образованием, так и низкой
самооценкой квалификации даже в рамках
простейших профессий. Две пятых его
представителей либо затрудняются
определить уровень своей квалификации,
либо оценивают ее как низкую. Продолжают
учиться лишь 2% (против 8% в верхнем и 5% в
среднем и базовом слоях).
Все это свидетельствует, что
социальные слои российского общества
располагают весьма различными социально-демографическими
предпосылками для адаптации к новым
условиям и участия в социально-инновационной
деятельности. Посмотрим, как им удается
реализовать эти предпосылки.
Социально-экономический статус.
Для оценки статуса изучаемых слоев
используем следующие признаки: владение
производительной собственностью (капиталом),
статус занятости, сектор занятости по форме
собственности, социально-отраслевая сфера
занятости, место в управленческой иерархии
(должностной статус), ступень
благосостояния. Значения этих признаков
показаны в таблице 2.
Верхний слой образуют
собственники частных предприятий и фирм.
Его представители занимают важное место в
иерархии управления экономикой, поскольку
принимают стратегические решения и
определяют главные линии развития бизнеса.
По показателям уровня жизни этот слой
существенно отрывается от других.
Обгоняющий рост его доходов по сравнению с
ценами обусловливает концентрацию в его
руках все большей доли общественного
богатства.
Состав среднего слоя более
разнообразен: около трети его
представителей руководят собственными
фирмами или заняты индивидуальным бизнесом,
многие совмещают ведение собственного дела
с профессиональной работой по найму.
Преобладает занятость в частном и
акционированном секторах экономики.
Управленческий потенциал этого слоя ниже,
чем верхнего, но все-таки довольно серьезен:
четверть его составляют директора и
менеджеры предприятий, организаций,
учреждений, доля же тех. кто относит себя к
руководителям, еще выше. Солидную часть
данного слоя составляют специалисты,
выполняющие распорядительные функции по
отношению к обслуживающим работникам.
Уровень благосостояния среднего слоя в 2,5-3
раза ниже, чем верхнего, но в той же степени
выше, чем базового. Большинство его
представителей живут на уровне хотя бы
относительного достатка.
Что касается базового и нижнего
слоев, то их социально-экономический статус
различается не очень сильно. Оба слоя
представлены работниками исполнительского
труда, занятыми в основном в
государственном секторе. Разница
заключается в том, что экономическое
положение базового слоя можно
охарактеризовать как тяжелое, в то время
как у нижнего слоя оно критическое.
Дифференциация реальных доходов.
Главным и наиболее болезненным элементом
социальной стратификации современного
российского общества является ^имущественное
неравенство групп и слоев. Дело в том, что
показатели дифференциации доходов
отражают влияние широкого круга
экономических, социальных и
демографических факторов. В силу этого
имущественное неравенство, важное само по
себе. становится выражением многих других
социальных неравенств: гендерных,
возрастных, урбанистических, поселенческих,
отраслевых, профессиональных,
управленческих и т.д. В свою очередь,
уровень доходов существенно воздействует
на такие стороны социального статуса, как
тип потребления и образ жизни, возможность
заняться бизнесом, установить полезные
социальные связи, продвинуться по службе,
дать детям качественное образование и т.д. В
силу этого дифференциация доходов образует
основу социальной стратификации, во всяком
случае в современной России.
Большинство россиян ожидало от
перестройки пусть не мгновенного, но
достаточно быстрого роста благосостояния и
улучшения условий жизни. В
действительности. однако, рыночные реформы
привели к резкому ухудшению их
материального положения. В настоящее время
реальные доходы россиян не превышают 40-50% от
уровня середины 80-х годов. Причем если и
происходит некоторое повышение их среднего
уровня, то только за счет наиболее
обеспеченной части населения. У основной же
его массы доходы снижаются. Не случайно
доля россиян, считавших свое материальное
положение плохим, повысилась с 42% в 1993 году
до 49% в 1995 году, причем доля оценивавших его
как "очень плохое" выросла с 8 до 12%.
Изменилась и структура денежных доходов
населения. В конце 1980-х годов они на 72%
формировались за счет заработной платы, на
14% за счет социальных трансфертов и еще на 14%
за счет доходов от собственности и
предпринимательской деятельности. В 1995
году соотношение названных источников
доходов составило 40:16:44. В условиях, когда
участие в предпринимательстве принимают
примерно 10% населения, это само по себе
говорит о поляризации бедности и богатства.
Таблица 2
Социостатусные характеристики (в
% к численности каждого слоя)
Характеристики |
Социальные слои |
|
верхний |
средний |
базовый |
нижний |
Владение капиталом и тип занятости. |
|
|
|
|
собственники предприятий и фирм |
100 |
18 |
0 |
0 |
собственники других типов капитала |
0 |
11 |
0 |
0 |
наемные работники |
0 |
71 |
100 |
100 |
Сектор экономики (форма собственности). |
|
|
|
|
государственный |
0 |
40 |
67 |
72 |
акционерный |
0 |
31 |
28 |
25 |
частный |
100 |
29 |
5 |
3 |
Градация по типу выполняемого труда. |
|
|
|
|
руководители |
100 |
37 |
0 |
0 |
специалисты |
0 |
23 |
20 |
0 |
прочие исполнители |
0 |
40 |
80 |
100 |
Должностной статус (самооценка)'. |
|
|
|
|
руководители |
S4 |
33 |
4 |
0 |
специалисты |
9 |
29 |
38 |
1 |
прочие исполнители |
7 |
38 |
5S |
99 |
Уровень благосостояния: |
|
|
|
|
состоятельность, зажиточность |
70 |
30 |
5 |
3 |
относительный достаток, |
30 |
56 |
49 |
32 |
нуждаемость |
|
|
|
|
бедность, нищета |
0 |
14 |
46 |
65 |
Рост доходов не отстает от цен |
66 |
27 |
11 |
8 |
Действительно, в первой половине
1980-х годов квартальный коэффициент
дифференциации денежных доходов населения
СССР составлял немногим более 2 раз, что
позволяло идеологам говорить о достижении
социальной однородности общества. Секрет
состоял в том, что основная часть
потребления верхних слоев не
опосредствовалась деньгами, а
осуществлялась через бесплатное
обеспечение благами, скрытые льготы и
привилегии. Существование этой системы
маскировалось предоставлением всем
гражданам некоторого количества
бесплатных медицинских услуг и образования,
дешевого жилья, мест в детских учреждениях,
путевок в дома отдыха и т.д. В результате
резкие различия в благосостоянии нижних и
верхних слоев общества сочетались с
видимостью "справедливого"
распределения доходов.
Развитие рыночных отношений
разрушило это ненадежное равновесие. Сфера
бесплатной и льготной раздачи дефицитных
благ сильным мира сего существенно
сузилась. Потребительский рынок наполнился
массой импортных товаров, приобретаемых
только за деньги. Одновременно начала
разрушаться система социальных (медицинских,
образовательных, жилищных и иных) услуг
населению: на их оплату требовалось все
больше денег. Таким образом, доля
натуральных доходов снизилась, а
потребность в деньгах для поддержания
сложившегося уровня жизни заметно выросла.
Удовлетворить эту потребность разные
категории населения смогли в неодинаковой
степени. В результате поляризация
благосостояния начала заметно расти. По
данным специальных исследований, в конце
1980-х годов децильный коэффициент
дифференциации доходов не превышал 4,5 раза,
в 1993 году он составил 7,8, а осенью 1995 года -
уже 10,5 раза . Сходную картину рисует и
государственная статистика: 1991 год - 5,5 раза,
1993 год - 11 и 1995 год-13 раз . В 1994 году 10%
наиболее обеспеченных граждан располагали
40% совокупных доходов населения, в то время
как на долю абсолютного большинства
оставалось 60%. Осенью 1995 года разница между
уровнями доходов, получаемых 10% наиболее и
наименее обеспеченных россиян, составляла
почти 25 раз. Воспитанные в эгалитарных
ценностях россияне воспринимают
поляризацию бедности и богатства как рост
социальной несправедливости.
Насколько же сильно различаются
уровни доходов выделенных нами социальных
слоев, каковы их запросы к доходам и как
удовлетворяются их притязания? Для ответа
на эти вопросы используем следующие
показатели мониторинга:
- уровень основных и
дополнительных денежных доходов
работников (ДДР);
- уровень семейных доходов на
одного человека (СДД);
- субъективные представления об
уровне минимально необходимой зарплаты (МНЗ);
- мнения о величине прожиточного
минимума в расчете на одного члена семьи (ДПМ);
- представления об уровне
достаточного душевого дохода, способного
"обеспечить нормальную жизнь" (ДДД);
- соотношение представлений о
прожиточном минимуме и о достаточном
доходе (ДДД:ДПМ);
- соотношение фактического
дохода с субъективным представлением о
минимально необходимой зарплате (ДДР:МНЗ); -отношение
фактического дохода к субъективно "достаточному"
(СДД:ДДД). Фиксируемый мониторингом уровень
денежных доходов работников отличается
известной неполнотой. Во-первых,
соответствующий вопрос анкеты относится
только к личным доходам, оставляя в стороне
предпринимательскую прибыль. Во-вторых, он
фиксирует суммы, остающиеся у работников
после уплаты налогов. В-третьих, отвечая на
этот вопрос, большинство обеспеченных
респондентов преуменьшают свои доходы.
Тому много причин, в частности это боязнь
навлечь на себя налоговую инспекцию или
правоохранительные органы, не говоря уже о
грабителях и рэкетирах (причем, чем выше
получаемые доходы, тем сильнее они
занижаются). В-четвертых, мониторинг не
учитывает натуральных доходов, играющих
немалую роль в материальном обеспечении
некоторых групп россиян (в частности,
сельских жителей, военнослужащих,
руководящих работников и др.). В связи с этим
приводимые ниже данные дают лишь
приблизительную картину действительного
распределения доходов.
Если принять за 100% средний
уровень денежных доходов экономически
активных россиян, то средний доход верхнего
слоя составит 516%, среднего - 144%, базового -75%,
а нижнего - 54%. Разница между верхним и
нижним слоями почти десятикратна, между
средним и нижним - примерно трехкратна. Если
же принять во внимание неучитываемую часть
доходов верхних слоев, масштабы их денежных
сбережений и недвижимости, то
имущественная дифференциация окажется
значительно большей. Уровень душевых
доходов семей дифференцирован несколько
меньше: разница между крайними слоями здесь
составляет примерно семь раз. Сравнение с
приведенными выше данными об общей
дисперсии денежных доходов населения
показывает, что социальная стратификация
общества объясняет существенную часть
последней.
А как оценивает само население
сложившийся уровень своих доходов и
степень их дифференциации? Чтобы ответить
на этот вопрос, обратимся к анализу
представлений россиян о двух показателях
доходов, способных играть роль
определенных оценочных критериев, -
минимально необходимой зарплате и
достаточном душевом доходе. Абсолютные
значения названных показателей отражают
субъективные притязания людей к уровню
личного благосостояния, качеству и образу
жизни, развитость их социальных
потребностей, типы целевых ориентиров.
Разница же между представлениями о
достаточном доходе и о прожиточном
минимуме отражает ту социальную дистанцию,
которой индивид, общественная группа или
социальный слой мысленно отделяют себя от
наименее обеспеченных низов общества. В
1993-1995 годах в среднем для всех россиян эта
разница составляла менее двух с половиной
раз, что, на мой взгляд, говорит о серьезных
самоограничениях, накладываемых людьми на
собственные запросы к уровню жизни и
доходов.
В динамике разница между этими
показателями возрастала: в 1993 году она
составляла 2,3 раза, в 1994 - 2,4, а в 1995 году - 2,6
раза. Это может свидетельствовать как о
формировании более скромного
представления о его вещественном
содержании, так и о росте массовых
притязаний к уровню собственного
благосостояния. В пользу псиного
соображения говорит то, что представления
россиян о прожиточном минимуме год от года
становятся более консолидированными, их
дисперсия уменьшается. В настоящее время
разница в представлениях крайних
общественных слоев о душевом прожиточном
минимуме составляет лишь 40%, а разница между
средним и нижним слоями - менее 20%. Такие
различия представляются естественными и
обоснованными. Что же касается
достаточного дохода, то здесь дело обстоит
иначе.
Действительно, называемый
респондентами уровень душевого дохода,
позволяющего "жить нормально",
представляет собой косвенную оценку
благосостояния, обеспечивающего
удовлетворение основных потребностей. В
основе этого показателя лежат субъективные,
причем весьма различные представления
индивидов и групп о том, что значит "жить
нормально". Для старших поколений, лиц,
входящих в базовый и нижний слои общества,
для большинства населения сел и небольших
городов представления о достаточном доходе
связаны с удовлетворением сравнительно
ограниченных традиционных потребностей.
Жить "нормально" для большинства из
них означает жить "как прежде".
Напротив, большинство молодежи, жителей
столиц, предпринимателей, высококлассных
специалистов, работников бизнес-профессий
ориентированы на модернизационные
ценности. Поэтому "нормальной" им
представляется, скорее, такая жизнь, как на
Западе.
В настоящее время субъективные
притязания россиян к уровню личного
благосостояния, к качеству и образу жизни
испытывают два противоположных влияния.
Продолжающееся снижение уровня жизни
вынуждает значительную часть населения
ограничивать свое потребление, отказываясь
от многих элементов прежнего образа жизни:
покупки дорогих продуктов питания, модной
одежды и обуви, пользования бытовыми
услугами, туристических поездок, лечения в
санаториях, подписки на толстые журналы,
междугородных телефонных разговоров и
прочего. В результате постепенного
привыкания людей к ухудшающимся условиям
жизни их представления о достаточном
уровне доходов снижаются. В то же время
навязчивое рекламирование средствами
массовой информации стиля жизни "новых
русских" и западных образцов потребления
обусловливает рост притязаний к доходам,
особенно со стороны молодежи и
экономически преуспевающих групп.
Естественно ожидать, что
представления разных общественных групп и
слоев об уровне достаточного дохода
дифференцированы намного сильнее, чем
представления о прожиточном минимуме: ведь
кто бы ни определял его уровень, он всегда
имеет в виду наименее обеспеченную страну,
нуждающуюся в помощи общества для сведения
концов с концами. В этом смысле понятия
прожиточного минимума или минимального
дохода работника - нечто более-менее "абсолютное".
Понятие же достаточного дохода относится к
самому респонденту и его собственной семье,
оно не может не зависеть как от
фактического уровня жизни людей, так и от их
субъективных характеристик, в частности от
уровня амбиций. Поэтому разница в запросах
верхнего и нижнего слоев общества к уровню
"достаточного" дохода, казалось бы,
должна быть многократной. Но данные
мониторинга этого не показывают.
С одной стороны, здесь мы имеем
свидетельство невероятной живучести
уравнительных представлений и ценностей,
не подвластных даже рыночной экономике,
того, что большинство россиян не принимают
сильной дифференциации доходов и не
осознают ее необходимости для эффективного
развития экономики. С другой стороны, за тем
же фактом могут стоять явления совсем иного
порядка, а именно, катастрофическое падение
уровня жизни большинства россиян,
сочетающееся с распадом прежней и
формированием совершенно новой
имущественной стратификации. Попадая в
нижние страны, ранее хорошо обеспеченные
люди сохраняют высокие притязания, а
разбогатевшие бедняки предъявляют
сравнительно умеренные запросы к доходам.
Для того чтобы определить, какое
из этих предположений ближе к истине,
попробуем оценить степень удовлетворения
экономических притязаний рассматриваемых
слоев. С этой целью используем два
показателя: отношение фактического дохода
семей к представлениям о его достаточном
уровне и отношение фактических денежных
доходов работников к уровню минимально
необходимого на их взгляд заработка. Сперва
рассмотрим средние цифры, а затем
особенности социальных слоев. Прежде всего
заметим, что более высокие притязания к
доходам по сравнению с их фактическим
уровнем - естественное, повсеместное и
позитивное явление. Как правило, подобные
притязания мотивируют людей к более
активной трудовой деятельности, к
повышению квалификации, к участию в бизнесе
и т.д. Вопрос заключается лишь в мере. Если
разница между фактическим заработком и
доходом, обеспечивающим, по мнению человека,
"нормальную жизнь", переходит
определенный предел, стимул к активизации
конструктивной деятельности сменяется
безразличием, отчуждением от труда,
нарастанием протеста, а также девиантными и
криминальными способами удовлетворения
своих запросов.
В России в 1993-1995 годах уровень
душевых доходов населения в среднем на одну
треть "покрывал" представления об их
достаточном уровне. Причем положение
верхнего слоя в этом отношении резко
отличалось от всех остальных: его доходы
отставали от желанного уровня лишь на 20-25%,
что создавало у его представителей
мотивацию к повышению деловой активности, к
расширению поля деятельности и т.д. Доходы
среднего слоя отставали от субъективно
достаточного уровня в 2,5 раза, у базового же
и нижнего слоев соответствующая разница
составляла 3,3 и 4 раза. Такая дистанция между
стимулом и реальностью, на мой взгляд,
является деструктивной. Она ведет либо к
смирению с нищетой и социальной деградации,
либо к борьбе за выживание любой ценой,
включая аморальное и криминальное
поведение. Возникает вопрос, что отражают
приведенные цифры: необычайно низкий
уровень жизни россиян или необоснованно
высокий уровень их запросов?
В научной литературе встречаются
обе эти трактовки. Если одни ученые делают
акцент на драматическое обнищание народа ,
то другие, скорее, на несоразмерность
субъективных притязаний россиян
эффективности их труда и состоянию
экономики . Я склонен солидаризироваться с
первым из этих взглядов на основе следующих
аргументов. Во-первых, достаточно легко
показать, что норматив благосостояния, на
который ориентируются большинство россиян,
отражает не рекламируемый телевидением
образ жизни американского среднего класса,
как это иногда утверждают, а хорошо
знакомые, годами практиковавшиеся образ и
уровень жизни самих россиян накануне
реформ. Во-вторых, средний доход
работающего россиянина в 1995 году составлял
лишь четыре пятых (а в 1993 году и вовсе две
трети) массового представления населения о
минимально необходимом заработке. Причем
разница в степени удовлетворения запросов
разных социальных слоев в 1993-1995 годах
составляла шесть раз: фактический уровень
доходов работников, принадлежавших к
верхнему слою, составлял 280%, а к среднему -
120% представлений этих слоев о минимально
необходимом заработке. Это не очень высокие
показатели, но в кризисной ситуации
терпимые. Доходы же базового и нижнего
слоев общества составляли, соответственно,
55-60% и 40-45% их представлений о минимально
необходимом доходе, что представляется
нетерпимым. Названные показатели, с одной
стороны, подтверждают критическое
обеднение большинства россиян, а с другой -
свидетельствуют о том, что современный
уровень доходов не может стимулировать
трудовую и деловую активность основной
массы экономически активного населения.
|