В переходный период прежде всего мы наблюдаем последовательный процесс станов­ления институтов гражданского общества, которые приобретают все большую значимость в регулировании социально-экономических процессов. Это различного рода соглашения, конференции, ассоциа­ции - союзы промышленников и предпринимателей, ассоциации бан­киров или торгово-промышленные палаты, не являющиеся элемента­ми государства, но и не чисто рыночные структуры. Следует назвать и такие образования, как профессиональные союзы, многочисленные институты социального партнерства, общества потребителей, эколо­гические движения, выступающие реальными участниками и субъек­тами регулирования экономических и социальных процессов. Когда мы говорим о модификации функций государства в реальной жизни, то имеем в виду, скорее, передачу функций государственного регули­рования не рынку, а институтам гражданского общества.

В то же время повышается значение и регулирующее влияние межгосударственных институтов и различного рода финансовых и иных структур, в частности, транснациональных корпораций, кото­рые во многом предопределяют регулирование экономических и со­циальных отношений. К тому же, по имеющимся оценкам, около 23 мировой торговли - внутренний оборот транснациональных корпора­ций. Подобный феномен требует осмысления.

Обычно роль государства в переходной экономике связывается с несовер­шенством или пороками формирующегося рынка, которые государство должно компен­сировать. Рынок несовершенен. Вот если бы он был совершенен, то роль государства в экономике сводилась бы к нулю. И чем более он совершенен - на 80% 90, 95%, тем меньше роль государства. Или, наоборот, рынок нужен для того, чтобы компенсировать пороки и несовершенство государственного регулирования. Думается, в такой логике присутствует только часть правды, причем достаточно опасная. Потому что всегда возникает соблазн - а давайте поищем более идеальную модель рынка. И приближаясь к ней, постепенно будем уменьшать масштабы государственного вме­шательства, которые в пределе равняются нулю.

Реальная ситуация значительно сложнее. Есть некие обстоятель­ства и факторы, которые определяют роль государства не просто как компенсатора несовершенств рынка, а имеющего функции, относя­щиеся к его исключительной прерогативе. Это обусловлено тем, что общество представляет собой достаточно сложную структуру, а не атомистическое скопление индивидуумов или хозяйственных единиц. В настоящее время происходит все большая социализация индивидов и хозяйственных образований, они включаются в некие общности, совокупности, классы, слои и другие группы со своими инте­ресами. Баланс этих интересов обеспечить довольно сложно.

Сегодня исследователи все больше осознают, что существуют некие высшие национальные или национально-государственные интересы. Они выступают не только как объект во взаимоотношениях между странами, но и как мотив, определяющий поведение, жизнь и политическую ли­нию каждой страны. Если это так, то мы должны переосмыслить и саму природу, истоки и цели существования государства, которое призвано быть гарантом и защитником общих национальных интересов. Лю­бая корпорация, от американской до японской, беспрекословно выпол­няет требование обеспечивать соответствие ее деятельности националь­ным интересам. Миф - что выгодно "Дженерал моторе", то выгодно и Соединенным Штатам Америки, -устарел. Отношения между государством и бизнесом изменились.

Таким образом, задачи государства связаны не только с создани­ем условий для функционирования рынка-они предполагают признание его прав на соблюдение баланса общественных интересов, социальной стабильности и защиту национальных интересов при прове­дении как внутренней, так и внешней политики. Если бы мы согласились с правомерностью такой логики и под­нялись до осознания приоритета высших национально-государствен­ных интересов России, то мы перестали бы строить баррикады и раз­делять общество на воюющие между собой группировки. И при вы­работке стратегической линии развития страны можно было бы опи­раться на то, что нас объединяет.

Еще один дискуссионный вопрос - отношение к государственной собственности, ее возможностям, утверждения о якобы присущей ей низкой эффективности. Это тоже относится к числу мифов, хотя и достаточно распространенных. Мифом было и обратное утвер­ждение об абсолютном превосходстве и неисчерпаемых преимуще­ствах госсобственности - причем речь идет, конечно, не о тоталитар­ной системе, а о государственной собственности в рамках современ­ной смешанной, многоукладной экономики.

Следует сказать о некорректности и не соответствии действительности деления собственности на государственную и частную. Существует муниципальная собственность, которая не является ни государственной, ни частной. Такова же природа кооперативной собственности, собственности общественных организаций, например, церкви. Она отделена от государства, но можно ли назвать ее соб­ственность частной?

В переходный период формируются совершенно новые, нетрадиционные структуры. Самые крупнейшие собственники на Западе - пенсионные и страховые фонды. Конечно, мой страховой полис - это моя частная собствен­ность. Но речь идет о собственности страховой компании, ворочающей десятками миллиардов долларов или немецких марок. Такая компа­ния, безусловно, негосударственная, но без большой натяжки ее нельзя назвать и частной. Поэтому лобовое противопоставление государствен­ной и частной собственности выглядит очень сомнительным.

Теперь о государственной собственности. Следует различать два ее типа. Есть государственная собственность в коммерческом секторе, имею­щая форму, скажем, акционерных обществ со стопроцентным участием в их капитале государства или с контрольным пакетом акций, принадле­жащих государству, которая функционирует отнюдь не хуже, чем частная или групповая. По итогам 1996 г. в России доля убыточных предприя­тий среди государственных была ниже, чем среди негосударственных.

Другое дело - некоммерческий сектор государственной собственно­сти: различные системы инфраструктуры, энергосистемы, транспорт­ные системы, коммуникации, аэропорты, авиационные компании; госу­дарственная собственность в сфере образования, национальной культу­ры - памятники, заповедники, национальные музеи, библиотеки и т.д. В этом секторе с точки зрения рентабельности эффективность ниже, чем в частном. Подобные объекты не приносят прибыль, во всяком слу­чае высокую, длительны сроки их окупаемости. Поэтому частным пред­принимателям невыгодно вкладывать в них средства и их отдают госу­дарству. Но такая собственность неэффективна не потому, что она госу­дарственная, а наоборот, она государственная, потому что неэффектив­на и передана государству для выполнения неких общих важных функ­ций. Что же касается ее эффективности в коммерческом плане, то она раскрывается опосредованно - через предоставление бесплатных услуг в сфере образования, повышение квалификации кадров, низкие тари­фы на транспортные перевозки и электроэнергию, повышение конку­рентоспособности отечественных компаний. Для понимания сегодняш­ней ситуации лучше опираться на теорию ниш, признающую многооб­разие форм собственности и возможность нахождения каждой из них своего рационального места, а также на идеи о расщеплении отношений собственности и представлении их в виде целого пучка отношений.

Сами масштабы госсобственности и сферы ее приложения значи­тельно различаются по странам. Во Франции и Италии ее доля суще­ственно выше, чем в Великобритании и Германии. Да и в США к государственной относят только федеральную собственность, а не соб­ственность штатов.

Определяя направления государственного регулирования, мы должны отдавать себе отчет в том, что речь идет об экономике, нахо­дящейся в переходном состоянии, оказавшейся в затяжном кризисе, во многом носящем неклассический, нетрадиционный характер (в отличие от классического структурного или циклического спада). Он связан с разрывом глубинных воспроизводственных связей в эконо­мике, с перерастанием спада производства в разрушение экономичес­ких структур, с утратой рынков сбыта, что препятствует возобновле­нию роста производства. Если завтра начнем больше производить, то для кого? Рынок занят. Он, как и природа, пустоты не терпит.

Еще не в полной мере оценены масштабы явлений, связанных с долговым характером экономики. Неплатежи, бартерный обмен, низ­кую собираемость налогов, задержки с выдачей заработной платы нельзя рассматривать по отдельности. Они обусловлены более фунда­ментальными причинами, в частности, общим нарушением равнове­сия в экономической системе. В качестве крупного достижения сегод­ня правительство называет снижение темпов инфляции. Но низкая инфляция, перешедшая из открытой в подавленную форму, и внеш­нее благополучие, которое наблюдается на потребительском рынке, целиком оплачены задержками заработной платы и пенсий. На нача­ло 1997 г. суммарная задолженность по выплате заработной платы равнялась 48 трлн. руб., задолженность по пенсиям - 16 трлн. руб., итого 64 трлн. руб. В случае полной выплаты задолженности около 70% пойдут на оплату товаров и услуг. Совокупные запасы рознич­ной торговли на ту же дату составили 38 трлн. руб. Единовременные выплаты или погашения всей задолженности способны не просто выз­вать инфляцию, а буквально "разнести" отечественный рынок.

Экономическую политику надо корректировать, но решить эту проблему чисто монетарными методами невозможно. Необходимо не только стимулировать спрос, но и наращи­вать объем предложения, накопить запасы ресурсов торговли. Это тоже относится к функциям государства. Нужно оживить отечественное про­изводство, пополнить запасы торговли продукцией легкой промышлен­ности, продуктами питания. Причем известно, по каким товарным груп­пам наблюдается спрос со стороны тех же пенсионеров, на что будут израсходованы пенсии. Как же здесь обойтись без госрегулирования? Невыплата заработной платы и пенсий, по крайней мере в части бюджетных обязательств, является принудительным беспроцентным займом правительства у населения, который должен быть оформлен как государственный долг с соответствующим обслуживанием. Сле­дует искать решение этой проблемы, а не уходить от нее.

Что касается общего государственного долга, то ситуация выгля­дит достаточно тревожной. Размер внешнего долга составляет примерно 130 млрд. долл. Размер внутреннего долга на начало 1997 г., соглас­но оценке специалистов Центрального банка и Министерства финансов РФ, был равен 370 трлн. руб. К концу года он достигнет 570 трлн. руб. В совокупности величина внутреннего и внешнего долга прибли­зится к критической отметке в 60°о ВВП в годовом исчислении. За ней наступает банкротство страны. Очень важно не переступить эту черту. Необходимо найти какие-то решения, в частности, осуществить реструктуризацию долгов, а главное - обеспечить экономический рост, ведь при возросшем объеме ВВП доля задолженности уменьшается.

Для того чтобы серьезно говорить о государственном регулирова­нии экономики, нужно возродить российскую государственность. Прежде всего нео6ходимо обеспечить способность власти вырабатывать и проводить в жизнь независимую внутреннюю и внешнюю экономическую политику, исхо­дящую из высших национальных интересов и основанную на контроле за национальными ресурсами. Иначе все разговоры о госрегулировании теряют смысл. Причем независимую как от внешних, так и от внутрен­них влияний - групповых, клановых сил, которые пытаются навя­зать определенную политику, несовпадающую с общими интересами.

Далее требуется восстановление социального контракта между властью и народом. В любом демократическом обществе и в нашей стране в том числе в соответствии с ее конституцией высшим сувере­ном власти и права является народ. Он заключает пусть не всегда оформленный юридически социальный контракт с властью, переда­вая ей свои естественные права и полномочия при определенных ус­ловиях, гарантиях, обещаниях и объявленных целях. На этом и осно­вана сила власти - на кредите доверия к ней. А последний, как и всякий кредит, не бывает бессрочным и предполагает соответствую­щее выполнение возникающих при этом обязательств.

Следующее - становление новых федеративных отношений. Про­цесс трудный, долгий и мучительный. Но только продвигаясь по этому пути, мы обретем подлинную российскую государственность и возмож­ность проведения эффективной политики экономического регулирования. Сегодня пытаться осуществлять экономическое регулирование так, как это делается в рамках унитарного государства, бесперспективно.

И, наконец, необходимо четкое законодательное, правовое регу­лирование всех социально-экономических процессов, формирование целой системы взаимодополняющих, внутренне непротиворечивых законов, являющихся своеобразным кодексом государственного эко­номического регулирования.

Центральный вопрос государственного регулирования - пробле­ма разработки стратегии социально-экономических преобразований в стране с четким определением конечных целей, приоритетов и эта­пов. Нужно преодолеть примитивное и ущербное представление о социальных расходах как о некоем вынужденном вычете из тех средств, которые можно было бы направить на развитие производства и повы­шение его эффективности. Это рецидив остаточного принципа фи­нансирования социальной сферы.

Современный подход к вложениям в социальную сферу исходит из того, что инвестиции в человека, в человеческий капитал наиболее эффективны, что качество человеческого потенциала - важнейший фактор экономического прогресса и повышения уровня социально-экономического развития страны. Если сгруппировать все страны по уровню экономического развития, то они расположатся в прямой за­висимости от качества человеческого потенциала. Причем темпы на­учно-технического прогресса, уровень организации, культуры и про­изводительности труда являются производными от него. Поэтому в стратегическом плане вложения в человека имеют са­мую высокую отдачу. Но в краткосрочной перспективе они могут казаться неэффективными. Подобные ложные представления возни­кают, когда тактика довлеет над стратегией, когда ограничен гори­зонт нашего мышления.

Выполнение государством социальных функций ошибочно сво­дить к раздаче средств. Если американское правительство принимает решение о повышении минимальной часовой оплаты труда, то оно не раздает денег из бюджета. Оно годами готовится к принятию такого решения, понимая, что данную норму потребуется потом соблюдать. Это тяжелое бремя и для предпринимателя. Но подобное повышение зарплаты не означает раздачу средств. В связи с этим остановимся на так называемых социальных реформах, в частности, в жилищно-коммунальной сфере. Наше правительство, которое я с иронией назову «переходники-проводники», оперирует мифическими цифрами - 1OO трлн. руб.(!!??!!), которые якобы можно сэкономить. Каким образом? Не платить их из бюджета, но взять у населения. Такие расчеты построены на песке. На 100 трлн. руб. можно уменьшить трансферты регионам, им не придется платить субсидии жилищно-коммунальной сфере, они переложат это бремя на плечи населения. Но такую сумму государство не соберет. Если кто-то думает, что путем повышения тарифов на железнодорожном транспорте, ска­жем, втрое, можно получить сумму, втрое большую, то он ошибается. Меньше людей будет ездить, а часть денег достанется проводникам.

Короче говоря, осуществлять реформы в жилищно-коммунальной сфере без предварительного решения исходной проблемы - реформы доходов и оплаты труда, недопустимо. Это грозит не только социаль­ными конфликтами, но и дальнейшим ухудшением финансовой ситуа­ции в стране. Сначала необходимо повысить уровень оплаты труда до достойной величины, а уже на этой основе реформировать жилищно-коммунальную сферу. Правительство не может перекладывать на народ свою неспособность собрать налоги с естественных монополий.

В настоящий переходный период ученые академических институтов России подготовили конкретные пред­ложения в рамках разработки среднесрочной программы социально-экономического развития страны на 1998-2005 гг. Программа вклю­чает два этапа и содержит обоснование возможности выхода из соз­давшейся ситуации, а также меры, необходимые для этого, в том числе оживление совокупного спроса, контроль за финансово-денеж­ными потоками, четкое определение национальных приоритетов при проведении активной промышленной политики, регулирование цен, в том числе естественных монополий.